— Кузьма, пусти! — задыхалась Ульяна.
— Пусть смотрят, — жаром дышал Кузьма.
И руки Ульяны ослабли. Губами он нашел ее рот, но тут посыпалась земля, побежали, один другого обгоняя, комочки. Ульяна выскользнула из рук Кузьмы. Оправила платье.
— Никого нет! — пооборачивался Кузьма. — Ты как кобыла из-под Афоньки…
Густые брови Ульяны недоуменно дрогнули, сползлись к переносице. Не услышала она шутки. Слишком труден был полуголодный путь. Сорвалась Ульяна.
— Окобелел. Гнуть гни, а в узел не вяжи. Сравнил с кобылой, — укладывая вокруг головы тугую косу, жестко сказала Ульяна, — взял моду!
— Ну, с чего в пузырь!
— Завез, так по-всякому можешь? Если надумал, Кузьма, измываться, то тебе мой сказ: головой в реку и — поминай как звали.
Ульяна говорила, голос ее дрожал и был как натянутый лук — вот-вот зазвенит. Кузьма теперь боялся неловким словом порвать этот голос.
— Вот уж и поиграть нельзя? — Кузьма отвернулся и стал смотреть на воду. И чем больше смотрел, тем сильнее лезли слова: «Гнуть гни, а в узел не вяжи». Такую завяжешь — как же… А может, и завяжу, да так завяжу — морским, — злился на себя Кузьма… — Опять же, покорные ни к чему, — возражал себе Кузьма, — тут с какого бока ни зайди — все не так.
Ульяна мыла в реке ноги, поддерживая подол рукой.
— Уля, вода-то холодная, долго не стой, остудиться можно.
Ульяна насмешливо глянула из-под локтя.
— А мне теперь уж все равно: мужик пошел, с бабой совладать не может.
— Что, что? — вроде не расслышал Кузьма и настроился к прыжку, но по берегу послышался топот ребячьих ног.
Кузьма поднялся, охлопал штаны. Подошел к Ульяне.
— Приставляй ужин. Если что не так, утром снимемся.
Кузьма вылез на берег. Тут обдувало ветерком, и комар упал на землю. Кобыла жорко ела сочную молодую траву. Братья рылись в земле. Кузьма приложил к земле ладонь, пощупал, как ощупывают с мороза печь.
— Если бросить семена, гляди, будет хлеб, — сказал себе и подошел к братьям.
Афоня тут же рассказал, что они караулят нору, куда заскочил какой-то зверь.
— По-олосатый, во-от такой…
— Поймаем — шубу сошьем, — буркнул Аверьян.
— Пусть поживет, — рассматривая нору, сказал Кузьма. — Место вроде подходящее. Вы бы вещички снесли с плота, а я пока обегу нашу землю.
Кузьма пошел к лесу, Афоня, чтобы не удрал зверь, привалил нору комком земли, да еще для верности утрамбовал ее пяткой.
Около кобылы Кузьма приостановился. Подумал, не поехать ли верхом. Но Арина будто прочитала его мысли и опять с жадностью стала хватать траву.
