- Видите ли… - На секунду сцепив пальцы рук, Любовь Алексеевна тут же разъединила их. - Сейчас я уже очень сильно сомневаюсь, что на них были парики.
- Сомневаетесь?
- Да. Вернее, не сомневаюсь… Просто мне иногда кажется, что, пережив весь этот кошмар, я потом… потом, когда пришла в себя, выдумала все это. Вы понимаете меня?
- В общем, да. - Ну и ну, подумал Железняков. Не хватало, чтобы опять началась истерика. - Вы говорили также о накладных усах. И накладной бороде.
- Говорила.
- В том, что они были, вы не сомневаетесь?
- Н-нет… - Любовь Алексеевна сказала это после долгой паузы. - Усы и борода, пожалуй, были точно.
Подняв с пола свой кейс, Железняков взялся за задвижку.
- Любовь Алексеевна. Сейчас очень важный момент.
- Важный момент?
- Я покажу вам словесные портреты. И фотороботы, выполненные нашими специалистами. И портреты, и фотороботы выполнены на основе ваших показаний. Очень важно, чтобы вы их сейчас посмотрели. И сказали, что вас в них не устраивает.
- Ну… - Она явно колебалась. - Ну… что ж. Хорошо. Давайте, я посмотрю.
Около получаса они вместе изучали фотороботы и словесные портреты. Труд не пропал зря. Впрочем, может быть, наоборот: именно он пропал зря. Любовь Алексеевна дала массу поправок как к словесным портретам, так и к фотороботам. Поправок было так много, что Железняков в конце концов понял: если учитывать все ее поправки, все придется переделывать. При этом гарантий, что и к этим новым роботам и словесным портретам не найдется поправок, ему не даст никто.
Затем он чуть было снова все не испортил, дав хозяйке квартиры посмотреть два толстенных альбома с вклеенными в них фотографиями известных милиции домушников. Любовь Алексеевна дошла лишь до середины первого тома. После чего, отложив альбом, взялась руками за виски.
- Господи… Какие страшные лица… Юрий Денисович, можно меня уволить? Я не могу.
- Конечно, конечно. - Ругая себя последними словами, ведь один раз уже пробовал с этим, и кончилось тем же, спрятал альбомы. - Все. Ради Бога, извините милосердно, Любовь Алексеевна. Вы очень мне помогли. Очень. - На самом деле он не был уверен, так ли уж очень она ему помогла. Встал. - Пойду. Извините еще раз.
- Не стоит извинений. Я ведь все понимаю. - С улыбкой, точнее, с тенью улыбки проводила его до двери. И тут, напоследок, сделала ему неожиданный подарок: - Знаете, Юрий Денисович…
- Да? - Он стоял в открытом проеме.
- Что я помню абсолютно точно… до мельчайшей ноты - это их голоса. Вы не ошиблись, у меня в самом деле идеальный слух. Если бы я могла… Если бы я могла услышать снова хотя бы одно слово, которое произнес бы любой из них… Я бы узнала его безошибочно.
