Середина девяностых. Моя приятельница, язвительная дама со вкусом и стилем, доктор биологических наук, скупая на хорошее словцо в адрес кого бы то ни было, с каким-то истерическим торжеством картинно берёт со своего массивного старинного стола книгу и выкидывает руку в мою сторону:
– Возьмите, Катя, читайте! Если умрёте, я не виновата. Я вас предупредила. Я сама чуть не подохла от хохота.
Беру истрёпанную книгу «Козлёнок в молоке» Юрия Полякова. Издана в текущем году, но вид – словно лет двадцать ходила по рукам. Я оказалась едва ли не сотой читательницей этого экземпляра, как мне позднее с тем же торжеством сообщила Тамара Борисовна.
Имя Юрия Полякова было мне знакомо, читала его «Сто дней…», «Работу над ошибками». Но в девяностые я перестала читать вообще. Пошёл какой-то макулатурно-обличительный вал, поражающий убогостью вторичности и скудостью изобразительных средств. И я уже просто боялась открывать издаваемые книги: со страниц на тебя набрасывались пошлость, безграмотность, предательство, авторы свои комплексы выплёскивали на тебя, к тому же и обвиняя тебя во всём, в чём виноваты сами.
И «Козлёнок в молоке» был первой за несколько лет прочитанной мною современной книгой. Прочитанной, перечитанной, цитируемой.
Так я открыла для себя новое имя известного писателя – по наводке. Потом я бегала в магазин издательства: со станции «Маяковская» к Садовому кольцу, потом налево, огромное здание мрачного вида – типография, скупала этих «Козлёнков» на подарки. Для меня этот роман придал новую актуальность расхожей фразе «книга – лучший подарок».
Позднее мне посчастливилось и познакомиться с Юрием Михайловичем, и услышать добрые слова в адрес моих работ, что я очень ценю. Он вообще в какой-то степени мой крёстный отец, потому что тоже работал учителем, тоже пришёл в литературу не из Литинститута, то есть вошёл без среды. И как-то у меня это отложилось: можешь и ты попробовать. А поскольку он первым опубликовал и мой рассказ на страницах «Литературной газеты», то он и вдохновил, и создал некоторую почву под ногами.
Его отличает искренность, порыв и добродеятельность. Если он может сделать доброе дело – обязательно его сделает, не упустит такой шанс. Но это не добренький блаженненький дядька, без разбору потакающий чьим-то желаниям. Умение отделить зёрна от плевел – тоже умение, которое не всякому творческому человеку свойственно. Витать в облаках главный редактор такой газеты, как «Литературная», попросту не может себе позволить.
