— Вот почему он такой гордый! — понял Веня с запоздалой догадливостью. Школьный ранец лежал рядом с окровавленной мордой волка.
Второго волка взяли через двенадцать минут после взлета. Хищник стлался вдоль распадка, уходя к лесотундре, где он хотел найти спасение. На этот раз приноровившийся стрелять Веня сунул волка в снег с первого выстрела…
Завьялов повеселел и пытался найти еще двоих беглецов. Но оба волка выскочили на раскопыченное дикими оленями пастбище, и следы потерялись…
Надо было возвращаться. Как-никак охота удалась… Рядом была граница заповедника. Волки, видно, ушли на заповедную территорию, где всякая охота, даже на волков, была запрещена… Они словно знали эту черту, за которой их не преследовали. Знали же они, как нужно закапываться в снег или становиться под дерево, спасаясь от вертолета…
Завьялов смотрел на белую тундру, мысленно составляя рапорт о проделанной работе. Сегодня удалось помочь сельскому хозяйству и дикой фауне, внести свой вклад в Продовольственную программу.
Он видел, как внизу бежали дикие олени. Завьялов летал над этими местами не один год. И не один раз видел осеннюю миграцию, когда тысячи оленей идут по тундре. И тундра дрожит от копыт… Теперь же олени возвращались мелкими партиями. Полярное солнце сияло над тундрой с бегущими оленями. Солнечные лучи, пройдя сквозь иллюминаторы, выплеснули вниз радугу. Это был редкий оптический эффект. Казалось, что олени растаскивают на своих рогах все цвета, отчего вот-вот начнет таять снег, который лежит в этих краях почти круглый год… И тут Завьялов увидел еще одного оленя. Этот не бежал, гордо подняв рога, как его собратья, а лежал неподвижно в снегу, будто был не оленем, а отпечатком его, негативным отображением, оттиском дикого животного. Рядом с мертвым оленем командир заметил что-то черное.
— Сэйгэн! — закричал Уйбача радостно.
— Росомаха! — объяснил Завьялов Вене.
Услышав приближающийся вертолет, черный сторож, помесь хорька и медведя, отбежал, косолапо ковыляя, и закопался. Последний раз мелькнул черный хвост. И тут же ледяная поземка сровняла снежную дыру. Разве что пласт снега, что топорщился недалеко от оленя, указывал место, куда нырнул зверь…
И тут Уйбача по-мальчишески заверещал. И Завьялов сразу понял, что не росомаха тому виной. А в салоне — непорядок…
Командир глянул в салон и обомлел. Он увидел ожившего волка. Тот самый полярный волчище, которого затащили на борт первым, поднялся и оскалил окровавленные зубы-тесаки, готовясь к прыжку…
