В качестве трофея, блин. Но этого я, естественно, вслух говорить не стал. А вообще не дай бог, конечно. Просто мыслишка шальная, не более того. Рано мне еще остепеняться, хотя маман, несомненно, была бы рада.
— Я очень польщена знакомством, — с непробиваемой серьезностью сказала Франсин. — И постараюсь запомнить этот день, юная коллега.
Ч-черт, ведь до белого каления сейчас Тинку доведет! Зараза какая, а? Вроде бы только что чуть ли не в обмороке валялась, а уже более молодую и перспективную потенциальную соперницу троллит. Очки в моих глазах зарабатывает? А зачем? Да не, фигня… не может она уже на меня планы строить… скорее, как раз Тинку на психологическую устойчивость проверяет. Да чтоб этих баб!
— Так что скажете, Анте? — переключилась на меня доктор Моро. — Подтвердила я вашу теорию?
— В какой-то степени. — Не знаю почему, но в голове упорно крутилась мысль про дельфинов. Ведь чего-то же они испугались. Если вообще поблизости были. Могли, кстати, от того самого обломка шугануться, как Люченте. — А скажите, Франсин… не было ли еще каких-то… э-э-э… спецэффектов?
— Что вы имеете в виду, Анте?
— Я не знаю… звук, вибрация, запах…
Женщина снова задумалась, потом отрицательно помотала головой.
— Уверены?
Ответом мне стало пожатие плечами. Оно и понятно. Хоть человек и является универсальным регистрирующим комплексом, возможности его ограничены. Тот же слух — мы воспринимаем лишь определенный диапазон частот. А дельфины ультразвук слышат, например. Тьфу, опять дельфины!.. А есть еще инфразвук, не воспринимаемые человеческим глазом спектры излучений, да много всего. Что-то вполне могло быть. Если вся эта история вообще Франсин не привиделась в горячечном бреду.
— А не допускаете ли вы связи между шепчущим китом и этим… загадочным явлением, скажем так?
— Как вы себе это представляете, Анте? Кит выделил какое-то вещество в окружающую среду?
— Алкагест.
— Что, простите?
— Алкагест, — повторил я. — Я понимаю, что звучит бредово, но признайте — очень похоже. Ваш катамаран растворился. То есть если это допущение верно! — уточнил я специально для профессора. — Считанные секунды, и нет его. Ра-ство-рил-ся! А поскольку незадолго до этого растворяться он не собирался, я делаю вывод, что в забортной воде появилось какое-то вещество, обладающее свойствами абсолютного растворителя, сиречь алкагеста.
— Альбертина, а ты чего киваешь? — ожил профессор Спанидис. — Вот от кого, но от тебя не ожидал…
