Та дернула бровями, поджала губы и руки под грудью скрестила. Ей, конечно, приятно, что ее матерью считают, но потачки не ждите. Я, мол, строгая!
— Ребят у нас больше сотни. А что в каждой путней семье должно быть? — теперь палец повара вопросительно поднялся кверху. — Махонький! Так я говорю?
— Правильно! Правильно-о! — заорали в комнате.
Девчонки, те от души кричали, а мальчишки — за компанию.
— А насчет сплетней разных… — Василий Протасович поглядел на Вадима Карповича и отвернулся. — Плевать нам на сплетни всякие!
Вот и всё. И поговорили. А Соломон молчит и молчит. Жует губами, двигает челюстью и молчит. Он же главный. Нюрка не выдержала, дернула его за галстук:
— Ну, чего ж ты, а?
Утром следующего дня у девчонок было хлопот полон рот. Клеопатра Христофоровна принесла в спальню швейную машинку и кучу списанного по ветхости постельного белья. Новому гражданину детской республики готовили приданое.
Кроились и шились чепчики, распашонки, рубашечки, пеленки, свивальники, подгузники. Две половинки простыни окунули в красную и желтую краску и вывесили сушить: на теплое одеяло. Выгадали и легкое одеяло.
У мальчишек до обеда все шло как обычно: купались в пруду, удили пескарей, драли раков. Кто постарше — читал, повторяли за прошлый класс, возились с кроликами, таскали со двора в сарай уголь, пилили на дрова бревна.
Конечно же, все мальчишки с утра побывали в девчоночьей спальне. Надо ж посмотреть на новичка.
Младшие пацаны бесцеремонно требовали:
— А ну-ка покажи!
Старшие приходили вроде бы по делу: за учебником, пуговку к рубашке пришить.
Косили глазами на Нюркину кровать. Те, что смелей, подходили:
— Ишь ты, жук навозный! Копошится.
Разглядывали, удивлялись:
— Смотри ты — настоящий человечишко. И руки, и ноги, и все такое прочее на месте.
Совсем стеснительных приглашали девчонки:
— Посмотри на маленького.
А Косте, председателю, не повезло: только наклонился над мальчишкой «буки-буки» сделать, а тот и пустил ему фонтан на рубашку.
Посмотрели мальчишки на малыша и по своим делам разбежались. Не будут же они с ним нянчиться — мужчины ж! А девчонкам, кому-то еще в город бежать надо, в аптеку, за рожком. Потом Клеопатра Христофоровна велела детской присыпки купить. Позже спохватилась, что не поручила купить белой клеенки.
Нюркин топчан в угол переставили. Она «своего» малыша никому не уступила:
— Со мной спать будет. Он — к стенке, а я — с краюшку.
Бегали к Соломону: как назвать мальчишку?
