— Сами, — словно в пустоту роняет Игин.
Очень некстати, но я вздрагиваю:
— Как вы сказали?
— Попробуйте решить все сами, попробуйте… Тельпугов — неглупый человек. Постарайтесь объяснить, как это все серьезно. Берегите самолюбие. На редкость взрывчатая смесь. Будьте осторожны. Без самолюбия человек ничто.
Я ухожу, Игин мягко жмет руку…
— Будут интересоваться, что и почему?
— Будут, — сокрушенно киваю я.
— Это хорошо, когда есть с кем посоветоваться.
Дверной замок приглушенно щелкает.
Вкрадчивый Игин остается за пухлой, серого дерматина дверью.
* * *
Дежурный щурится на свет.
— Позже не мог? — Он зевает.
— Не мог, — отвечаю я и тоже зеваю.
— Открывай тут всяким, — бормочет дежурный и снова валится на диван.
В комнате горит свет. Так и знал, никто не спит.
Мне не надо говорить — я пришел. Книги, словно по команде, грохаются на стол. Доброжелательность судьбы все-таки существует. Сережки дома нет. Иначе бы, забросив ноги на стол или спинку кровати, он торчал тут же.
Сашка достаточно наивен, чтобы стыдиться своей несдержанности.
— Это как понимать? Предписание врача, или ничто человеческое нам не чуждо?
— Как хочешь. У меня нет настроения шутить. Меня вызывал Игин…
— Игин! — Сашка растерянно отпускает простыню. Зрелище достаточно необычное. Дон-Кихот на медицинском осмотре.
— Посмеемся потом, — бормочу я. — Сережка убирает на шестом участке людей…
— Ну это его, — начинает безразлично Димка, однако тут же спохватывается: — То есть как убирает?
— Просто. Не понравился, предложил уйти по собственному желанию. Выразил несогласие — получи выговор. Еще раз возразил — увольняю по 47-й и т. д.
— Ребята, шестой участок — это же лучший на стройке…
— Следует читать, был лучший. — Димка кривит губы… Странно, до Димки истинное понимание плохого доходит быстрее всех. — Как же он может, — говорит куда-то в сторону Димка. — И хотя бы слово… Эх-хе-е…
— Нет… постойте… Не надо горячиться… Видимо, есть какие-то причины. Сережка чуть-чуть педант. Нельзя просто вот так… Захотел и выбросил человека… Да и зачем ему это?
— Для несведущих цитирую: «Роль личности в истории». Принести?
— Как хочешь…
— Лешка, неужели ты думаешь?
— Не знаю… Сашок, я не специалист по психоанализу. Но, видимо, Димка прав. Представь художника, который не в силах создать полотно лучше своего предшественника или коллеги. А картины висят в одной комнате. Все приходят в гости, восхищаются первой, оставляя без особого внимания полотно хозяина. Художник не перестает рисовать. Нет. Он просто снимает со стены картину удачливого коллеги и уносит ее в чулан. И теперь уже гости неминуемо останавливаются перед полотном хозяина и говорят: «Любопытно… И главное — почерк».
