— Ты не местный?
— Местный… — отвечает Пришелец.
— Что-то не похож ты на местного, — с сомнением говорит Каплей. — Документы есть?
У Пришельца нет документов — он мотает головой.
— Поехали, — спокойно говорит Каплей. — Давай-давай, поехали.
— Слышь, уважаемый, а что я сделал такого? Ты сам кто такой? — Пришелец вспыльчив и своеволен.
— Давай не барагозь. Я — патрульный. — Каплей, по-прежнему спокойный, достает какой-то документ и показывает его Пришельцу. — А вот как ты здесь оказался — сам объяснишь. В другом месте.
— Где оказался? Где?
— На объекте, — невозмутимо отвечает офицер.
На боку у Каплея — предмет, в котором наверняка прячется нечто употребляемое для убийства. Возможно, именно вид этого грозного предмета убеждает Пришельца, хотя Каплей, несмотря на строгий тон, не проявляет агрессии. Или же дело еще в том, что Пришельцу самому непонятно, как он здесь оказался и, главное, где именно. Он надеется разобраться в этом с помощью Каплея — больше все равно рядом никого нет.
Все это время автомобиль патрульного продолжает тихо шелестеть двигателем в стороне. Это темно-зеленый Land Cruiser 80-й модели, особенно популярной у рыбаков и охотников. В отличие от позднейших «городских», или «паркетных», версий такой «крузак» обладает всеми характеристиками полноценного внедорожника. Патрульный садится за руль, справа. Пришелец устраивается слева. Под ветровым стеклом виден квадратик ламинированного картона — скорее всего, пропуск. На нем изображено нечто гербообразное с крабом в обрамлении из водорослей и те же самые слова, что и на навигационном знаке: «Владивосток-3000».
Машина трогается. Сзади, рядом с запаской, укреплен номер: стандартная комбинация цифр и две большие буквы — ТР.
— Что такое Владивосток-3000? — спрашивает Пришелец.
— А говоришь — местный, — улыбается Каплей.
— Ну да, местный.
— Не из Москвы, нет?
— Какая Москва, я на Эгершельде живу.
— Где на Эгершельде? — быстро спрашивает Каплей.
«Эгершельдом» во Владивостоке почему-то принято называть полуостров Шкота — один из городских районов.
— Где поворот на порт. Стрельникова улица.
— А не Стрелочная?
— Проверяешь? — улыбается Пришелец. — Стрелочная — это где «тещин язык». А у нас — Стрельникова.
— Стоп, а Стрелковая?
— Стрелковая… Это… Ну, как с Воропайки на Нейбута ехать. Теперь веришь, что местный?
— Ну предположим. А чего ты по режимной территории шибаешься, можешь мне объяснить? — добродушно спрашивает Каплей. У него низкий приятный голос. Его речь нетороплива, спокойна, серьезна и в то же время — благожелательна. Он, видимо, и человек такой — надежный, серьезный, неторопливый.
