— Слушай меня, — из речи полковника исчезли нецензурные вставки, и, похоже, не только из-за перехода на английский. — Ты собираешься убить моего человека. Моего лучшего комроты. Я объясню ему, что происходит — и не мешай мне. Как понял?
Медик молча отвернулся. Шагнул в дальний угол, поднял телефонную трубку и принялся говорить что-то неслышное.
— Так-то, — выдохнул полковник. — С твоими англичанами уже все. А сейчас… Пойми — они это делают не просто так. Ты тоже заражен, скажем так. Мы не знаем, что запускает это дерьмо, но рано или поздно оно сработает. И тогда ты сам положишь своих парней, а потом пойдешь готовить засаду на командование. Хочешь?
— Никак. Нет, — процедил Званцев. — Я понял, товарищ полковник. Задача ясна. Такая работа.
Мельников отвернулся.
— Извини, — буркнул он. — Ничего не могу. Нельзя по-другому. Сюда еле прорвался, скажем их так.
— Подождите! — врач, уже возившийся с каким-то экранчиком над головой капитана, дернулся всем телом. — А мои ребята? Как их…
На лице полковника вздулись желваки.
— Я же сказал, — выговорил он. — В расход. Всех.
— Что? — вот теперь Званцев попытался вскочить, так, что крепления жалобно затрещали, а врача отнесло прочь. Автоматчики синхронно нацелили стволы в грудь капитана. — Да какого…? Они там не были! Я, мать вашу, отослал Осипова с группой на точку еще до того, как нас взяли!
— Никакого риска, — Мельников сжал кулаки. — С "Энсона" — в изолятор. И твоих, и детишек. Скажем так, если от этого легче… Никто не мучился. Просто доза "эфтэшки" в вентиляцию.
— Суки, — Званцев не мог даже толком повернуть голову. — Что же вы…
— Никакого риска, — Мельников снова говорил бесстрастно, будто робот. — А, скажем их скажем так… Прости, — он с ненавистью посмотрел в спину врача. — Что стоим? Выполняйте свой приказ, сволочи!
Званцев рванулся в бессильной злобе. Еще, еще. Наручники держали крепко. Все, что ему оставалось делать — скрипеть зубами, глядя, как медик поворачивает маленький вентиль на ведущей к руке Званцева тонкой трубочке.
***
Капсула покачивалась теперь мягко, но безостановочно. Порой качка превращалась в едва заметную дрожь, порой их мотало от стенки к стенке. Ник уже заработал пару синяков и резонно опасался, что ими дело не ограничится.
Уверенность, с какой инопланетяне держались на ногах, раздражала.
— Вы вообще не замечаете, что нас трясет? — не выдержав, спросил он у Ш-Телл.
— Нас пять или шесть раз заставал в лодке шторм, — кратко ответила гоблинша.
