Ш-Телл покосилась на соотечественника.
— Не хочу полагаться на Оскорбителей. Хочу говорить с люди, даже если Оскорбители заберут дар языка обратно.
— Тоже занятие, — Каят посмотрел на центр камеры. — Снова становится душновато. Наши любезные хозяева не хотят подкинуть нам задачку-другую?
Ответа со стороны пришельцев не последовало.
Ник, следуя примеру гоблинши, приник к полу, пытаясь заглянуть наверх, на внешнюю сторону потолка их камеры. То есть на верхнюю часть корабля. Его взору предстал черный мрак с разбросанными по нему искорками. Над кораблем они светились куда в большем количестве, чем снизу.
— Удивительно, — протянул он. — Я почему-то думал, что мы находимся на борту какого-нибудь звездолета. Что-то вроде тех кораблей, которые атаковали Землю.
— А оказалось, что мы сидим внутри скорлупки десяти шагов шириной, — подхватила Ш-Телл. — Она не крупней, чем большой плот с Двенадцатого острова.
— И при этом умудряется описывать вокруг звезды спиральную траекторию, — проворчал Каят. — Хотя я не заметил у этой штуки ничего, похожего на двигатели.
— Может, двигатель с той стороны, куда мы не можем заглянуть? — предположил Ник, ткнув пальцем вверх.
— Подожди, — вмешалась Ш-Телл. — А откуда ты знаешь про траекторию?
Каят осклабился.
— Мне доводилось прокладывать курс не только по спутникам, — сообщил он. — Уж сориентироваться по звездам я как-нибудь сумею, да и уроки физики еще не забыл. Неподвижные звезды совершают круг примерно за две с половиной минуты, тяжесть примерно на четверть или пятую слабее… мы описываем окружность шириной миль двадцать. При этом они гаснут, когда приближаются к синей звезде. Я думаю — их затмевает вот эта… — он ткнул пальцем в сторону потока сине-золотистого свечения, — вот эта штука. Наверно, это какая-то газовая туманность. Похоже, что мы описываем еще и круг вокруг нее и синей звезды — часов за двадцать. А желтая звезда тогда сама крутится вокруг синего солнца выше, чем мы. Совершая оборот за два часа.
Свет вспыхнул красным. Воздух явственно посвежел, по камере прошел ветерок, унося духоту.
— Что? — в красном свечении блеснули острые зубы. — Хорошо считаю? Спускайтесь сюда, шакальи дети, и похвалите нас сами.
Ник наконец понял, что показалось ему странным.
В смысле, чуть более странным, чем все происходящее.
— Каят.
— Что?
— Скажи еще раз "час" и "минута".
На сей раз уши Ника четко уловили "сетрака" и "нейчи".
— Секунда, — он четко выговорил слово, занося руку. — Раз секунда… два секунда… три секунда… — его ладонь поднималась и опускалась, отбивая ритм. — Сколько
