— Сопло восемь! — по подбородку стекает кровь. Зрелище впечатляющее, но это всего лишь прокушенная губа из-за съехавшей набок прокладки.
— Нас…ть! Не догонят! — щеки бортинженера, и до того напоминавшие морду бульдога, свисают совершенно по-собачьи. Грохот взрывов отсюда не слышен, но в мерную очередь рывков вдруг прокрадывается странная вибрация — будто по ходовой плите лупит уже не молот, а отбойный молоток.
— Попадание, — лязгает зубами инженер, выплевывая капу, налитые кровью глаза не отрываются от монитора повреждений. — Т-т-твою маму! Смазка с-сбита, надкол! Шкипер, г-гаси мортиру!
— На…, — выдыхает пилот. Корпус конвульсивно содрогается — даже сквозь амортизаторы проходит вибрация от трещин, бороздящих кормовую плиту. Вольфрам-алюминиевые снаряды зависают в странном покое по левой раковине "Ты не нравишься Нью-Йорку", неторопливо смещаются в сторону и обгоняют цель, смертоносные и безвредные.
Никакой тишины — даже с отключенными двигателями корабль пронизывают тысячи щелчков от работающих исполнительных механизмов и жужжание вентиляторов. Только тела вдруг наливаются головокружительной легкостью.
Минутное молчание — экипаж пытается свыкнуться с мыслью об отсутствии костедробительных перегрузок.
— Повреждения? — сплюнутая кровь повисает красным шариком.
— Заклинило поворотники восьмой маневровой группы дюз, — сквозь хрип откликается инженер. — Откол фрагмента двигательной плиты величиной с грузовик. Перекос направляющих демпфера один. Смещение контейнера в пусковой Чарли — автоматика не дает добро на пуск ракеты. Сдох от тряски лазерный дальномер прицельной системы — придется наводиться или с дронов, или по резервному дальномеру, ты что предпочитаешь, Билли?
— Наводиться по исправной СУО, — мрачно цедит оператор систем ракетно-артиллерийского вооружения, которого уже не называют иначе как канониром даже в официальных отчетах.
— ОК. Шкип, прошу разрешения на ВКД — глянуть, что у нас с дальномером.
— ОВП — два семнадцать, уложишься?
— Не в первый раз в космосе, сэр! — бортинженер делает движение щеками, будто хочет презрительно сплюнуть, но вместо этого с приглушенным шипением сквозь зубы выбирается из ложемента и начинает забираться в "Орлан", закрепленный в камере возле гермошлюза.
На внешних камерах появляется неуклюжая фигура, карабкающаяся от шлюза к носовой бронеплите между двумя массивными лепестками бортовой защиты. Она надолго замирает у кронштейна, удерживающего выносимые сенсоры системы управления огнем, затем поочередно извлекает инструменты и принимается за не вполне понятные манипуляции.
