Восемь месяцев сидел я на этой «работе», почитывал книжки да «травил баланду» про европейское житье-бытье да про другие свои похождения. Вдруг — новая перемена…
На вахте, выпуская нашу группу «геотехников» за ворота, нарядчик Вася Хохлов сказал:
— А ты, Самутин, останься. Тебя в город поведут, ОУРС (Отдел учета и распределения рабочей силы) вызывает. Сейчас конвой придет, подожди у вахты.
Я остался. Скоро пришел конвой, солдат с винтовкой. Руки назад. Пошли.
Привел он меня к длинному одноэтажному зданию, крыльцо посредине. Я не успел прочитать вывеску сбоку, поздно заметил. Внутри проходной коридорчик, в правой стене — окошечко, за ним — вертухай дежурный.
— Вот, принимай! — сказал конвойный сержанту в окошечке.
— Кого привел? Откуда?
— С Рудника.
— К кому?
— Не знаю.
— Как фамилия? — обратился ко мне сержант.
Я назвался. Тот порылся в бумагах, ничего не нашел, пожал плечами.
— Заводи в камеру, — сказал он моему конвойному. Какая-то тревога, или, вернее сказать, беспокойство тоненькой змейкой проскользнуло в грудь, засосало как-то. Что это такое готовится со мной?
— Иди вперед! — сказал конвойный.
Я вошел в длинный коридор. Направо-налево — ряды дверей.
— Направо! — скомандовал конвойный.
У ближайшей двери уже стоял сержант из-за окошечка и ключом отпирал ее. Отпер, распахнул.
— Заходи.
Я зашел. Совсем пустая комната, ни стула, ни стола. Стены, пол, потолок. Зарешеченное и зашитое досками снаружи окно. Под потолком — тусклая лампочка.
Тревога усиливалась. Что это за приготовления? Да и что за камера такая, даже сесть негде, только разве на полу. Пол, хоть и деревянный, но холодно внизу. Было 31 мая. Но воркутинский май — это еще почти зима. На реке шел лед, мы на лодке пробирались между льдинами.
За стеной, из комнаты, где сидел дежурный сержант, доносились разные разговоры. То сержант говорит с проходящими невидимыми мне людьми. То он отвечает по телефону, что-то переспрашивает, записывает принимаемые сообщения. Из этих телефонных переговоров узнаю: где-то побег, где-то пристрелили зека в запретной зоне… Интересно даже! Вроде развлечения — послушать такое.
Но вот, слышу, разговаривает с кем-то, вроде обо мне.
— Товарищ старший лейтенант, тут от вас, с Рудника человека привели, это к вам?
— Как фамилия? — слышится чей-то новый голос. Сержант называет.
— А, хорошо, покажи-ка мне его, — опять тот же голос слышу. И все-то мне слышно. Как сержант встает из-за своего стола, как выходит в коридор, как в тот же коридор входит из проходной хозяин незнакомого голоса, вот оба подходят к двери моей камеры, шуршит ключ в скважине, щелкает замок, и дверь открывается. Сержант остается в коридоре.
