Также любимым развлечением наставников был вечерний забег. Они заставляли группу избранных курсантов бежать многокилометровую дистанцию и последний приходящий к финишу получал добрую порцию плетей. Сошедшие с дистанции удостаивались той же участи. Ради победы не зазорным было бить по ногам соперников. Наставники даже одобряли это.
Унижения, издевательства, голод. И нарастающая ненависть ко всем окружающим. Именно так можно было охарактеризовать тот период. Многие отсеялись еще тогда. Не все могли выдержать боль, живущую в исполосованном уставшем окровавленном теле и пустом желудке. Кто-то сходил с ума, кто-то умирал. Андрей терпел.
Потом был Большой Экзамен. Группа важных гостей проверяла их физическое состояние и развитие, проверяла их познания в изучаемых дисциплинах. Всех прошедших экзаменацию перевезли на новое место. Остальных Андрей не видел, вероятнее всего, их пустили в расход. Честно говоря, судьба тех бедняг мало волновала подростка. К тому моменту он прекрасно осознавал, чтобы выжить он обязан быть лучше остальных.
Новое их жилище оказалось закрытой лабораторией. С палатами, обшитыми белым мягким материалом, с трехразовым питанием и бесконечным числом экспериментов, проводимых над их организмами. Постоянные медицинские осмотры, анализы, исследования. Затравленные зверьки превратились в подопытных крыс. Им кололи препараты, душили газом, подвергали воздействию электрического тока, держали в душных печах и криогенных камерах. И вновь обследования. А потом снова препараты, газ, ток, жара, холод…. Казалось, это продолжалось бесконечно.
Андрей балансировал на грани между сном и явью. Он учился закрываться от боли. Его кожа становилась тверже. Его воля становились сильнее. Он превращался в неуязвимое чудовище.
Из лаборатории они вышли втроём. С новыми именами. С новыми судьбами. И попали в старшую школу международного милитаристического объединения Ненависть.
— Эй, чемпион, ты жрать будешь? — удар дубинкой по решётке вырвал Ругевита из воспоминаний.
— Я тебе кадык вырву, если еще раз так сделаешь, — голос мужчины звучал спокойно, но разносчик пищи неслабо струхнул.
— Псих, не зря вас в клетках держат! А ну отошёл от решетки!
— Я тебя предупредил, — широко улыбаясь, Ругевит шутливо положил руки на голову и, чеканя шаг, отошёл к кровати. Он с наслаждением наблюдал, как разносчик пищи дрожащей рукой пропихивал причитающую ему порцию в специальное отверстие на дверной решётке. Что-что, а кормили их хорошо. С того самого момента, когда он попал в лабораторию он не знал чувства голода.
