Жизнь на островах настолько разлагала и развращала своим животным, вынужденным безделием, что впоследствии, когда было прекращено довольствие союзниками беженцев на островах, многие из них появились на улицах прося милостыню, а лишь редкие перешли на американский паек «Ара».
В Галате, в одном из громадных шестиэтажных зданий, распложенных на набережной «Золотого Рога», помещалась международная морская база и в том же здании бюро международной полиции. В этом бюро полиции сосредоточено было все управление оккупированного союзниками Константинополя и его окрестностей. Каждая союзная армия, в районе своего расположения и влияния, имела свою полицию и суд. Исключение составляли американцы, которые не имели ни района, ни армии. Лишь для подбирания на улицах пьяных американских матросов, они по вечерам выпускали свои полицейские патрули, вооруженные дубинками. В каждом таком районе имелось соответствующее полицейское управление, у англичан — «кроккер», французов и итальянцев — «секстьон». Английская полиция и французская жандармерия были настоящей грозой и пугалом не только для местного населения — турок, но и для русских беженцев. Наибольшей жестокостью и осведомленностью отличались англичане и французы. Помимо своей собственной, хорошо поставленной, тайной агентуры, навербованной из состава местного населения и, главным образом, из среды греков, в их распоряжении находилась и русская контрразведка, выехавшая из России после эвакуации Новороссийска со всеми своими аппаратами и материалами.
Вся знать и аристократия, эвакуировавшиеся из России, как знающие в совершенстве два языка: французский и английский, быстро нашли применение своим способностям на службе полиции англичан и жандармерии французов. Оплата труда была более чем прилична. Не редко бывали случаи, когда беженец, подойдя к английскому полицейскому, задавал ему вопрос на одном из иностранных языков и, к своему удивлению, получал ответ на чисто русском языке. Перед ним стоял какой-либо князь, граф, барон и т. д., но состоявший на службе в английской полиции. Бывало, по улице идут два три французских жандарма и среди них русский в офицерской форме или в форме гражданского ведомства, но обязательно с орденами, идут как будто на прогулке, весело и фамильярно болтая по-французски, но в то же время пристально и быстро вглядываясь в лица проходящей публики. Этих русских беженцев ненавидели сильнее нежели союзную полицию. В свою очередь, они мстили беженцам за это, когда кто-либо попадал в их руки. Самыми реальными и лучшими службистами были в полиции русские. Бесконечное количество арестов и смертей, в особенности после эвакуации Врангеля, было дело их рук.
