Наиболее лучшее питание было на острове «Принкипо» у англичан и здесь были сосредоточены преимущественно «привилегированные» слои беженства. Попасть туда рядовому беженцу было невозможно, требовалась протекция и рекомендация. Вообще же расселение беженцев на острова производилось строго по «признаку и породе». Каждый остров имел свою собственную форму одежды; соответствовавшей той форме одежды, в которой была армия союзника, владельца острова. Из имевшихся запасов военного обмундирования были выделены наиболее старые комплекты, в которые и были одеты мужчины беженцы. В городе по костюму беженца точно определяли: с какого он острова.
Помимо пайка и обмундирования необходимы были еще деньги на прочие нужды, но наличием таковых беженцы не обладали. Первое время беженцы распродавали вещи, привезенные с собой из России, а затем, полуголодая, делали запасы из скудного пайка, которые по мере накопления продавались какому-либо греку — лавочнику или же собранные запасы у нескольких продавались в Константинополе на базаре, а иногда на мосту у пристани. Продавалось, конечно, все за бесценок.
Жизнь на островах была полна мертвящей скуки. Еще до некоторой степени были заняты женщины в своем весьма несложном и примитивном хозяйстве, но и то короткую часть дня. Большую часть дня проводили обыкновенно друг у друга или на улице в бесконечных спорах, сплетнях и т. д. Ни книг, ни газет, ни журналов не было, за исключением изредка привозимых из города «Вечерней Газеты», или старого номера «Крымского Вестника» из Севастополя. Все питалось и жило исключительно сплетнями и слухами. Политического здорового суждения ни у кого не было, ибо в течение последних двух лет весь кругозор мышления был сдавлен, с одной стороны фронтом, а с другой — «Освагом». Далее у самых ярых «монархистов», старых и испытанных, как они себя именовали, все понятия о монархизме, о борьбе, о происходящих событиях и т. д. были весьма примитивны.
Помимо споров и сплетен, в сильной степени процветали пьянство и флирт. Пили и флиртовали все. Не имея денег, продавали свои вещи, паек, даже за несколько дней вперед. Продавали полученное обмундирование и все, что могли. Случайный и неожиданный заработок, достававшийся неимоверным трудом, в тот же день пропивался. Никакие меры комендантов не помогали, Как следствие этого, развилось воровство. Праздный и животный образ однообразной жизни толкал женщин на флирт, сначала со своими русскими, а там и с иностранцами. Мужья и жены перепутались. У женщин появилась временно забытая потребность к нарядам, костюмам и шляпам. Простой флирт постепенно перешел в голый, ничем не прикрывавшийся разврат. Русские рестораны, кафе-кондитерские и прочие увеселительные места начали наполняться русскими женщинами в качестве кельнерш и просто гостей. Стыд, совесть были забыты и променялись на костюмы и бриллианты. Об этом все знали и с этим примирились. Но этот образ жизни не исключал и других положений, когда женщины, вообще не знавшие никакого труда, чтобы добыть 60–80 пиастров, не отказывались ни от какой черной работы.
