Проснувшимися утром властями прокламации везде были сорваны и уничтожены, но весть о том, что большевики в городе разнеслась с быстротой молнии.
Все население высыпало на набережную с целью узнать подробности «выступления большевиков» и тем самым быть в курсе «назревающих событий».
Между двумя знакомыми по этому поводу произошел следующий разговор:
— И черт меня дернул забраться в эту проклятую дыру — Ялту. Ведь это форменная ловушка. Приехали мы сюда, сидим и ждем, а чего ждем и сами хорошенько не знаем— Затем немного помолчав продолжал.
— Ведь какая наглость. Под самым носом у коменданта и почти-что у него в кабинете, развесить прокламации. Нет, батенька, теперь, или лови дельфина и на нем катись в Константинополь, или же распаковывай вещи и жди, пока придут большевики и тебя повесят.
Везде эвакуация, всех вывозят, а нас забыли. Если мы сами о себе не подумаем, и не напомним, то помяни мое слово, что нам конец…
Эта прокламация не к добру. Я читал ее собственными глазами и там ясно написано, что «бур-жу-ям наступил конец».
Страх увеличивался с каждой минутой.
Тихое пустынное море вселяло тревогу.
Следующая ночь прошла без сна и в ожидании «нападения» или «местного вооруженного восстания».
Через несколько дней комендант города, полковник Колчинский, бежал в Румынию на моторной шхуне.
В городе паника.
Неожиданно пришел пароход-гигант «Петр Великий». Пароход этот ожидался давно. Он должен был забрать тяжело больных и раненых и отправить их в Варну (Болгарию).
В середине января 20 года произошло очередное событие, и на этот раз на фронте ген. Слащева.
Пьянство, кутежи, взятки и прочие прелести тыла давно были предметом разговоров не только среди обывателей, но и на фронте.
С переходом ген. Слащева в Крым, и с переездом сюда штабов и учреждений, все это усилилось в еще большей степени. Меры, принимаемые Слащевым, помогали очень мало. Слухи говорили о растущем недовольстве на фронте, но этому мало кто придавал значение. Все были уверены в том, что ген. Слащев до выступлений не допустит.
Однако последующие события эту уверенность опровергли.
Восстание произошло.
Инициатором и вдохновителем его явился кап. Орлов.
Все, измученные и недовольные царившими «порядками» на фронте и в тылу, быстро начали объединяться вокруг брошенного лозунга: «мир и хлеб».
Правой рукой Орлова в этом выступлении был Дубинин — личность бесцветная, ничем себя не проявившая.
Кап. Орлов направился из Перекопа в Симферополь. Здесь арестовал в городе добровольческую власть и назначил новую из своих приверженцев. На вокзале арестовал в поезде штаб ген. Слащева, но затем по настоятельному требованию Севастополя — освободил.
