Но парень и не подумал возмущаться по этому поводу, отстраняться или отталкивать изнемогающего соперника. Наоборот, приобнял за пояс и поддержал, чтобы тот не упал. Ноги Агапа подкосились окончательно, и он безвольно повис на руках того, кому еще недавно намеревался выбить зубы.
– А молодца, а, парни? Вот ты, Елизар, куда меньше продержался при прописке, – задорно произнес подошедший Киря.
И начал обтирать лицо избитого мокрым полотенцем. Причем делал это заботливо, чтобы не доставлять лишних страданий. Словно и не он на пару с Елизаром метелил парнишку буквально несколько минут назад. Хм. Те минуты Агапу показались вечностью. Потому что на смену этой парочке пришла другая. Потом третья. И наконец перед ним предстал вот этот громила с былинным имечком Добрыня.
Когда Дорохину предложили показать, чему его там научили в учебной роте, он не сомневался, что ему начистят морду. Еще бы. Лешаки! Здесь служат только лучшие из лучших. Вообще непонятно, что такое могло издохнуть в лесу, чтобы Агапа взяли прямиком к ним, минуя разведку. Он уже не был тем наивным новобранцем, едва прошедшим курс молодого бойца, и прекрасно отдавал себе отчет в происходящем.
Именно это и подсказывало, что ему не выстоять не то что против двоих, но и против одного лешака. Однако все же была уверенность, что хорошенько достать хоть кого-то он сумеет. Н-да. Ему так и не удалось ни к кому из них приложиться. Ни разу. Если не считать вот этот, последний.
– Скажешь тоже. Да я после второй пары уже не встал. Вот ей-ей, если бы не вырубился окончательно, что и водой отлить не смогли, то сказал бы это самое «хватит». А так лежал себе ни бе, ни ме, ни кукареку, – тут же поддержал Кирю Елизар.
Врал, конечно. Но врал проникновенно, сам веря в свою ложь. И товарищи поддакивали. Нужно же было взбодрить новичка. Вдохнуть в него толику уверенности и самоуважения. Он ведь теперь один из них. У них же закон простой: друг за друга горой. А то, что никого не достал, не беда. Главное, не мокрица какая.
Новичка обмыли. Как смогли обработали раны. После чего повели в лазарет. Так уж вышло, что без парочки швов красоту никак не сберечь. Но Агап все это воспринимал уже с радостью, хотя и кривился каждый раз от боли. Как бы они ему еще и не сломали чего, черти. Но это ерунда. Самое важное, что его приняли в десяток. А иначе с чего бы тогда им так-то с ним носиться.
– А что, Добрыня, не тот нынче пошел новобранец? – не без самоиронии спросил Агап, когда вышел на крыльцо лазарета.
