Тайфун | страница 71

Это окончательно рассеяло мои иллюзии насчет обратного переселения в Европу, и через неделю я возвращаюсь к тебе, чтобы навсегда отказаться от цивилизованной жизни. Ну ее к черту, эту Сексуальную Палату! Как-нибудь обойдемся и без нее…

Твой Костя.

Мы сидели в отгороженном уголке берлинского ресторана «Кудеяр» и из любви к далекой, отвергнувшей нас родине пили водку. Когда чувство патриотизма было удовлетворено в полной мере, начались рассказы о прошлом. Такова традиция.

Но все воспоминания, звучавшие в этот вечер, были бесцветны. Зевали сами рассказчики. Я больше не мог себя насиловать и поднялся из-за стола, чтобы уйти.

Тогда прислуживавший нам кельнер, — бывший гвардейский офицер, — подошел к нашему столику и, извинившись, сказал:

— Ресторан сейчас закрывается. Но, если бы вы пожелали остаться, мы запрем входную дверь, притушим огни и спустим шторы.

В этот разговор вмешалась хорошенькая буфетчица, жена владельца «Кудеяра», и укоризненно сказала кельнеру: — А обо мне вы забыли? Я ведь здесь с утра.

И, так как кельнер немного смутился, она прибавила:

— Я соглашусь на это с одним условием: вы расскажете какую-нибудь занятную историю.

А обратившись к вам, она сказала:

— Он удивительно рассказывает. И у него большой запас всевозможных историй.

Через минуту шторы были спущены, двери закрыты и огни притушены. Кельнер снял с себя белый китель и вместе с буфетчицей сидел за нашим столом.

— Ну, что же вам рассказать? — застенчиво спросил он. — Что-нибудь веселое, шутливое.

Буфетчица покачала головой.

— Нет, пусть лучше расскажет что-нибудь страшное.

Кельнер улыбнулся и сказал:

— Я примирю оба пожелания: я расскажу об одной трагической шутке.

— Нас было пять человек, и мы совершали очаровательную прогулку на пароходе, который шел в Стокгольм, но предварительно должен был остановиться в Гельсингфорсе. Всех нас объединяло чувство свободы, сознание необходимости отдыха, а главное, жажда бодрящей перемены после однообразной сутолоки петербургской жизни. Понятно, это еще было до войны. Уже при входе в Морской канал мы сразу сбросили с себя холодную маску столичных жителей и быстро усвоили ту беспечную манеру наслаждаться путешествием, которая отличает туристов от деловых людей. Очень скоро к нашей оживленной компании присоединился пассажир, которого мы приняли за иностранца и даже заговорили было с ним по-немецки. Выяснилось, однако, что он самый настоящий петербуржец, и по профессии врач. Когда-то он служил во флоте, хорошо знал всю Европу и оказался приятным и интересным собеседником. Словом, через час после знакомства он вошел в нашу компанию в качестве равноправного члене ее и стал принимать участие в нашей ни на минуту не умолкавшей беседе.