Тайфун | страница 67

Люди, двадцать лет назад сражавшиеся на Марне, беспрестанно видели рядом с собой смерть и вряд ли надеялись уцелеть. Но каждый из них, несомненно, испытывал некоторое удовлетворение, направляя в сторону неприятеля пулю или пушечный снаряд. Он боролся с врагом на равных основаниях с ним. Оружие было одинаково — у тех и у других. Силы — также. Решающую роль играла сила умственная — сообразительность, догадка, дальновидность, расчет. Здесь же я чувствую себя среди миллионов каннибалов, в данном случае крошечных и не всегда видимых, которые привязали меня к дереву и точат ножи, чтобы начать потрошить меня. При чем здесь мой интеллект, моя логика, моя сообразительность! И даже револьвер и ружье нисколько не могут мне помочь. Джибути, во что бы то ни стало Джибути!

Пусть я там снова окажусь в обществе жадных и циничных хищников, в поте лица добывающих хлеб из чужого кармана. Пусть меня снова будут развлекать потрепанные герлс, вызывающие в памяти рисунки Бердслея и Фелисьена Ропса. Пусть! Но зато я буду в обществе людей, с которыми в случае чего как-никак можно бороться, столковаться и которых можно убеждать. На худой конец, можно просто уйти от них либо в себя, либо в свою работу. Проще говоря, я хочу к человеку, к минимуму цивилизации, достаточно с меня омерзительных насекомых, низводящих вашего покорного слугу до уровня вшивой человекообразной обезьяны. Джибути!

Сейчас это стало у меня навязчивой идеей, и я боюсь, что нервы мои не выдержат.

…Это письмо я пишу вам из госпиталя в Джибути, куда меня отвезли из-за больной ноги, которую ужалила стоножка. К счастью, мне вовремя сделали впрыскивание, и опасность ампутации миновала. Боли, правда, дают еще себя чувствовать, но опухоль уменьшается с каждым днем, и я полон бодрости, пожалуй, даже счастья. Я — среди людей…

В 1931 г. житель города Риги, инженер Константин Иванович Климов, по причинам личного свойства, из которых главная была душевная усталость, вместе с женой покинул Европу и поселился на одном из крохотных и необитаемых островков Меланейского архипелага в Австралии. Здесь в искании покоя в течение пятнадцати лет он жил, уподобившись Робинзону, простой трудовой жизнью, вытравив в себе злобные инстинкты, порождаемые сложностями культуры, и научился со спокойным упорством бесхитростно бороться за маленькие достижения. Кроме жены, за это время он не видел ни одного человека, и до него не дошла ни одна весть от оставленного им человечества.