Тайфун | страница 18

При этих словах Катерина вскричала:

— Ради Господа Бога, сжальтесь надо мной!

Тогда кюрэ, решив, что достаточно напугал женщину, сказал ей:

— Единственное, что я могу сделать для вас — это несколько очистить ваше тело от мерзких прикосновений Сатаны. Для этого вы должны сделать со мной то же самое, что пытались сделать с ним, и с таким же рвением.

Но так как кюрэ, в предвкушении удовольствия, дал слишком большую волю своему нетерпению и поспешно привлек Катерину к себе, он тем самым заставил ее догадаться, что дело обстояло не так серьезно как он утверждал.

— Не торопитесь, господин кюрэ, — сказала она. — Я обдумаю ваши слова.

— В ваших же интересах я должен поторопиться, — отвечал священник, изнемогая от любовного огня, который нарумянил его тонзуру.

Окончательно подавив в себе смущение, Катерина с улыбкой сказала:

— Господин кюрэ, не отрицаю, что я совершила грех. Но мне, верующей христианке, все же приятно сознавать, что грех был совершен велением Сатаны, а не попущением Господа Сил. Вы же, склоняя меня повторить грех в святом месте, да еще с вами, непременно хотите в соучастники преступления призвать церковь, которой вы служите. Не лучше ли, святой отец, предоставишь зло Сатане, чтобы для Господа оставались только дела добрые?

Пораженный ее ответом, который был составлен по всем правилам богословской эристики, кюрэ широко разинул рот и онемел от удивления, что дало возможность Катерине прошмыгнуть мимо него и быстро спуститься вниз.

Там ждал ее дворянин, с которым они вместе разобрались в проделке кюрэ, а затем с лихвой вознаградили себя за потерянное время.

Ввиду позднего часа, с вашего позволения, я рассказал эту историю вкратце. Она достоверна, как евангелие и, кажется, не лишена занимательности.

Николаю Лернериусу

Бернар, епископ Тулузский, приору Громмонского монастыря Амиэлю

«Во имя Отца и Сына.

Возлюбленному брату Амиэлю истинного блаженства и вечного спасения во Христе.

Трепетно поспешаем отправить сие послание и пишем его христианского спасения ради.

Известно тебе, Амиэль, какому поруганию предана ныне святая Церковь и как скорбят верующие о безумии нечестивых еретиков, кои множатся и поднимают головы и совращают в свою сторону немощных духом; водители же их (не буду называть дерзких, дабы не оскорблять зрака твоего) зубы имеют, как стрелы, а язык, как остро отточенный нож. Скорблю об этом и я, последний и ничтожный раб Спасителя нашего и трепещу от боли. Между тем непрерываемой струей течет кровь Церкви, пролитая мечом, языком и низким предательством. Неужели не остановим ее?