– Анна, есть разговор, – я заговорил так, чтобы не посеять у девушки признаков страха, недоверия или паники. – Ты согласна, что Светлане помочь проблематично? Вижу, что да. Болезнь прогрессирует, и может случиться, что доктора окажутся бессильны. К обычной простуде недуг мало относится.
– Я ждала, что ты возможно что-то предложишь, и согласна на всё, если хоть шанс есть.
– Я могу дать ей частицу, но не знаю, что выйдет в конечном итоге. То, что она выздоровеет, это абсолютно точно, а вот какой станет – трудно предугадать. Нет у меня информации, даже версии нету, – оценил состояние собеседницы, и прочёл решимость. – Поэтому спрашиваю у тебя еще раз. Ты согласна пойти на крайнюю меру?
– С условием, – Анна резко встала и заглянула мне в глаза, приблизившись вплотную. – Я разделю с ней то, что ты собрался сделать…
* * *
Семёныч возвращался от заказчика яхты в приподнятом настроении. Его друг, известный в прошлом хирург по пластике, давно отошёл от дел, не объясняя причин никому. На нестандартную просьбу капитана он отреагировал так, как и предвиделось. Пришлось заняться прямым шантажом и напомнить о долге, что повлияло на окончательное решение.
При приближении к яхте почувствовал странное в окружении. Тишина, угнетающая и звенящая. Даже сверчки не нарушали её стрекотанием. На пирсе судна чувства обострились и нервы вот-вот могли оборваться. Поднявшись на палубу, он поспешил к спуску в каюту, вошёл и замер, не в силах оторваться от нереального зрелища.
По центру в синеватом мареве находилось нечто. Клубящаяся чёрная масса, окутанная серой паутиной пульсирующих нитей. Они занимали пространство каюты, цепляясь за предметы и стены. Тела обездвиженных девушек, пронизывались, обволакивались и поддерживались. Они были словно коконы в подвешенном состоянии. По нитям двигались мерцающие потоки масс, разных оттенков в такт биения сердца. Будто артерии, отнимающие и дающие новую жизненную энергию, рождённую тёмным центром клубящейся материи. Несколько нитей устремились к капитану, но справившись с оцепенением он успел выскочить на палубу, где и остался сидеть, переваривая увиденное. Так прошёл час или два. Когда дверь из каюты открылась, он не заметил, не то состояние…
* * *
Мы вышли на палубу и застали Семёныча, задумчивого и внимательно нас разглядывавшего. То, что он стал невольным свидетелем слияния все поняли. Держался капитан достойно, без признаков излишнего возбуждения или паники. Просто более серьёзный, чем ранее.
