Он все еще жевал. Случись это в пылу страсти – одно дело. Но здесь было совершенно иное. Он уносил меня с собой.
Его слова не имели смысла. Но я точно знал, что они означали.
Я провел ладонью по его лицу. Потом, не знаю почему, стал лизать его веки.
– Поцелуй меня сейчас, пока это еще здесь, – сказал я. Его рот будет отдавать вкусом персика и моим.
Я не покидал комнату еще долго после ухода Оливера. Когда я наконец проснулся, уже почти наступил вечер, что привело меня в мрачное настроение. Боль исчезла, но вернулся тот же общий дискомфорт, что и на рассвете. Я не знал, было ли это то же чувство, возобновившееся после долгого перерыва, или прежнее прошло, а это было совсем новым, результатом послеобеденного занятия любовью. Всегда ли я буду испытывать такую острую вину при пробуждении после проведенных вместе опьяняющих мгновений? Почему я не испытывал подобного с Марцией? Таким образом природа напоминала, что мне лучше быть с ней?
Я принял душ и оделся в чистое. Внизу все пили коктейли. Мать занимала двоих вчерашних гостей, в то время как новый гость, очередной журналист, с любопытством слушал Оливера, вкратце описывающего свою книгу о Гераклите. Он в совершенстве овладел искусством обрисовать незнакомому человеку précis[22] в пяти предложениях, сочиненный, казалось, на ходу для конкретного слушателя.
– Ты ужинаешь дома? – спросила мать.
– Нет, встречаюсь с Марцией.
Мать с тревогой взглянула на меня и едва покачала головой, как бы говоря, Я не одобряю, она хорошая девочка, лучше бы вам гулять компанией.
– Оставь его в покое со своими компаниями, – возразил отец, отпуская меня. – Он и так сидит дома целыми днями. Пусть делает, что пожелает. Что пожелает!
Если бы он только знал.
А если он знал?
Отец не стал бы возражать. Возможно, сначала скорчил бы гримасу, но потом смирился бы.
Я не считал нужным скрывать от Оливера свои отношения с Марцией. Это как сравнивать небо и землю, думал я. Он, скорее всего, тоже не придавал этому значения.
Тем вечером мы с Марцией сходили в кино, съели по мороженому на пьяцетте и вернулись к ее дому.
– Я хочу еще раз сходить в тот книжный магазин, – сказала она, провожая меня до садовой калитки. – Но мне не нравится ходить с тобой в кино.
– Как насчет завтра, перед закрытием?
– Почему бы и нет? – Она поцеловала меня. Ей хотелось повторить тот вечер.
Я же рассчитывал прийти в магазин ранним утром, вскоре после открытия, с намерением возвратиться туда вечером.
