После того как смесь была готова, я перелил ее в большой стакан, воткнул туда соломинку, словно дротик, и направился в сад. По пути зашел в гостиную и достал большую иллюстрированную книгу с репродукциями Моне. Положил ее на маленький стульчик рядом со стремянкой. Не буду показывать ему книгу. Просто оставлю ее здесь. Он поймет.
Во дворе мать и две ее сестры, приехавшие из самого С. поиграть в бридж, пили чай. Четвертую участницу партии ждали с минуты на минуту.
Со стороны гаража долетал голос их водителя, обсуждавшего с Манфреди игроков в футбол.
Со стаканом в руке я прошел в дальний конец сада, вытащил шезлонг и, расположившись лицом к ограде, стал наслаждаться последними лучами солнца. Мне нравилось сидеть и наблюдать, как угасающий день перетекает в предвечерние сумерки. В это время во второй половине дня обычно ходили купаться, но почитать тоже было неплохо.
Мне нравилось это чувство расслабленности. Возможно, древние были правы: кровопускания время от времени полезны. Если позволит самочувствие, позже я сыграю одну-две прелюдии или фуги, а может, какую-нибудь из фантазий Брамса. Я отпил йогурт и положил ноги на кресло, стоявшее рядом.
Я не сразу осознал, что позирую.
Я хотел, чтобы он, вернувшись, застал меня в таком расслабленном состоянии. Он и не догадывался, что я задумал на ночь.
– Оливер где-то здесь? – спросил я, обернувшись к матери.
– Разве он не ушел?
Я ничего не сказал. «Буду поблизости», вот значит как.
Спустя некоторое время Мафальда пришла забрать пустой стакан. Vuoi un altro di questi, может, я хочу еще этих? – спросила она, как будто ее нисколько не интересовало чужеземное, неитальянское название, если оно вообще было, этого странного месива.
– Нет, я, наверно, схожу прогуляться.
– Но куда ты пойдешь сейчас? – спросила она, подразумевая скорый ужин. – Особенно учитывая, что случилось за обедом. Mi preoccupo, я беспокоюсь.
– Я в порядке.
– Мне кажется, все же не стоит.
– Не беспокойся.
– Синьора, – крикнула она, пытаясь заручиться поддержкой моей матери.
Та согласилась, что это плохая идея.
– Тогда пойду искупаюсь.
Что угодно, только бы не считать часы до сегодняшней ночи.
Спускаясь по лестнице на пляж, я заметил группу друзей. Они играли в пляжный волейбол. Хотелось ли мне играть? Нет, сама мысль вызывала тошноту. Проигнорировав их, я медленно побрел к большому камню, немного поглазел на него, затем на море, по колышущейся глади которого, как на картине Моне, бежали солнечные блики, устремляясь, казалось, прямо ко мне. Я забрел в теплую воду. Я не был несчастен и не отказался бы от компании. Но одиночество меня не тревожило.
