Но то, что в массовом сознании сформировалось такое невероятное количество «объяснительных моделей» чужой неадекватности, — это, как вы понимаете, не просто так, не от хорошей жизни. Что-то за всем этим скрывается, причём что-то фундаментальное.
Но если отличия так существенны и серьёзны, то почему этого нашего «видового разнообразия» никто до сих пор не замечал? Проблема, как водится, в нашем языке.
Вотя сейчас напишу слово — «стул». Написал. Теперь в голове у каждого из нас возникает свой образ. Но кто какой стул себе представил? Я не знаю, вы не знаете, но все приветливо кивают друг другу головой — понятно же, стул!
При этом, один вообразил себе Железный трон из «Игры престолов», другой — пыточное кресло инквизитора, третий — стул, на котором он сейчас сидит, а четвёртый — табурет, с которого он в детстве стихи читал.
Вроде бы и говорили «об одном и том же», и даже поняли друг друга. Но речь-то, на самом деле, вели о разном. Причём, каждый свои выводы сделал, о своём подумал.
А как такое заметишь, если «стул» — он и есть «стул»? Никак. И это с элементарным «стулом» такая петрушка, а что уж говорить о вещах чуть, так скажем, более абстрактных?
Нам только кажется, что все люди одинаково понимают слова «ответственность», «ис-кренность», «логичность», «внимание», «отношение», «любовь», «уважение», «благодарность»...
Мы в иллюзии. Есть три разных, предельно отличных друг от друга способа понимать эти — и другие — вещи.
Честно признаться, я и сам достаточно долго блуждал в потёмках. Очевидно, что проблемы в коммуникации между людьми существуют, но почему даже при взаимном желании договориться, понять друг друга это, мягко говоря, не всегда получается?
Конечно, мне помогло то, что я по образованию врач-психиатр, а нас последовательно обучают тому, что в головах у разных людей творится чёрт знает что, и не надо этому удивляться. О том, как это видят психиатры, я расскажу с самого начала — во «Введении», но это ещё не ответ...
Дальше в ход пойдёт уже мой психотерапевтический опыт. Дело в том, что даже банальные неврозы, которые вроде бы у всех людей одинаковы — панические атаки, например, зависимости и депрессии, — психотерапевтически лечатся по-разному. Как так?
Оказывается, что за внешним однообразием невротических симптомов, которым мы все, в той или иной степени, подвержены, скрываются три разные силы. Всё дело в том, какая именно ветвь инстинкта самосохранения у человека пострадала — индивидуальная, групповая или половая.
