Как интеллектуальный, так и политический опыт (в особенности — приобретенный в Баварии и Италии) сделал его особенно чутким к проблемам отношений России с католическим Западом. Эти вопросы Тютчев рассматривал и как политический писатель (он печатался в авторитетном Revue des Deux Mondes и других журналах), и как «гражданский» поэт, воспевающий Святую Русь. Так, он опубликовал статью La Russie et la Révolution (Россия и революция, 1848-1849), где выразил убеждение в том, что в Европе между этими двумя силами происходит бескомпромиссная борьба. Отринув всякие околичности, он пишет: «Россия прежде всего держава христианская; русский народ христианин не в силу только православия своих верований, но еще в силу того, что еще задушевнее верования. Он христианин по той способности к самоотвержению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы. Революция же, прежде всего, враг христианства. Антихристианским духом одушевлена революция: вот ее существенный, ей именно свойственный характер».
«Край родной долготерпенья.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил, благословляя», —
пишет он в прекрасном, вдохновенном стихотворении. В другом, под названием Море и утес, он радуется: «Но спокойный и надменный, / Дурью волн не обуян, / Неподвижный, неизменный, / Мирозданью современный, / Ты стоишь, наш великан!» Для Тютчева эти волны — волны революции.
Однако, будучи славянофилом-консерватором, даже реакционером, Тютчев полагает, что самому католичеству и папству также угрожает революционный вал, вызванный либеральными нововведениями Пия IX, которые он считает признаком опасного отхода от основ Римской церкви. Так, из статьи La Papaute et question romaine (Папство и римский вопрос), опубликованной в Revue des Deux Mondes 1 января 1850 года, явствует, что Тютчев считает Римскую церковь «корнем Западного мира», а папство — «столпом, поддерживающим на Западе весь тот край христианского здания, что уцелел после великого погрома XVI века», и потому его беспокоит абсурдная и «весьма действительная связь, которою современное римское движение примыкает к общему движению революции европейской».
Другими словами, на фоне той ситуации, в которой оказались Пий IX и кардинал Антонелли, на фоне революционной ситуации в Римской республике, Тютчев, памятуя о былых либеральных «прегрешениях» понтифика, боится, что тот будет стараться хотя бы отчасти следовать тенденции к решительному обновлению, выраженной в действиях Мадзини и выборах 21 января 1849 года в Учредительное собрание. Тютчев согласен, что секуляризация папского государства близка, поскольку это «конечный, неизбежный исход всякой реформы, серьезно и добросовестно проведенной в Римской области», однако настаивает, что «секуляризация при нынешних обстоятельствах не что более, как сложение оружия перед неприятелем, капитуляция»
