Подобная «вера» в неизбежное и блестящее будущее православной религии и славянских «племен» присутствует в многочисленных отзывах на Litterae ad Orientates Пия IX, которые возникали по всему православному миру. Она вновь приобрела жизненную силу после долгого периода застоя, и это стало неожиданностью для всех — и для католиков, и Апостольского Престола, который, будучи слишком обременен иллюзиями и располагая неточной информацией, не ожидал столь быстрого, резкого и единодушного ответа, и для самих представителей религиозного мира России. Они, находясь под впечатлением условий существования угнетаемых турками православных славян Балкан, веками считали «Святую Русь» истинным центром православия и относились к другим православным церквам если не презрительно, то, по крайней мере, высокомерно, считая, что те переживают упадок богословия, дисциплины и нравственности.
Чувство удивления испытывает и сам Хомяков, о чем мы можем судить по его письму от 1 марта, адресованному Юрию Федоровичу Самарину.
«Конец прошлого года и начало нынешнего показали нам, что никогда нельзя угадать, что откуда возьмется. Пример великолепнейший этой истины находится в окружном послании и в той тревоге, которая поднята им в нашем духовном мире. Кто ждал такого явления? Кто поверил бы, что инстинкт церковной истины дойдет до такого ясного сознания в духовенстве, мало просвещенном и глубоко испорченном внешними обстоятельствами и своей схоластической наукой. То, что мы говорили между собой и чего никто не смел и не мог сказать или напечатать явно, высказывается во всемирное услышание...»
Среди славянофилов, у которых возвеличивание русского православия доходит почти до фанатизма, а отношения с Западом рассматриваются в терминах защиты, особое место занимает Федор Иванович Тютчев (1803 — 1873). «Модный» поэт и дипломат, он был учеником Семена Егоровича Раича, известного латиниста и исследователя итальянской литературы, семилетнее присутствие которого рядом с ним шло вразрез с обычаем русской аристократии нанимать французских гувернеров. С 1822 по 1836 год Тютчев работал в Дипломатической миссии в Мюнхене, где завязал дружеские и интеллектуальные связи с Францем фон Баадером, Генрихом Гейне и Фридрихом Шеллингом (считавшим его «своим лучшим другом»), оказавшими на него огромное влияние. В 1837 году Тютчев был назначен старшим секретарем Российской миссии в Турине, где оставался до августа 1839 года, общаясь с интеллектуалами из Пьемонта, в частности с Сильвио Пеллико; в феврале 1848 года Тютчев был назначен чиновником особых поручений V класса и старшим цензором при Особой канцелярии Министерства иностранных дел.
