Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. | страница 27
Такая постановка идеологических вопросов при подробном рассмотрении оказывается не нововведением, но точной формулировкой или более современным развитием давних политически-религиозных концепций и убеждений, понятых в духе мифа, который лежал в основе образования Русского государства. В целом эти представления сохранились вплоть до наших дней.
В этом смысле необходимо подчеркнуть долгое сохранение и чрезвычайную жизненную силу идеологемы «Москва — Третий Рим». Она появилась в начале XVI века, во время усиления Москвы после окончания татаро-монгольского ига (1480), и была выражением укрепившегося в русском сознании представления о необратимом translatio imperii. После падения первого, а затем и второго Рима — Константинополя, разрушенного неверными за людские грехи, — высшая имперская власть перешла по наследству к Москве: это Третий Рим, а четвертого не будет, потому что лишь Россия и ее благочестивый царь смогли целиком сохранить истинную — православную — веру. Эта политически-религиозная идеологема, об опасности которой для христианской Европы еще в середине XVI века писал хорватский миссионер и мыслитель Юрий Крижанич, — придавала смысл притязаниям Москвы. Она в неизменном виде сохранилась до XIX века и как бы освятила собой неразрывность органического единства Русского государства и Православной церкви.
По словам И. В. Денисова, если политически-религиозная идеологема «Москва — Третий Рим», несмотря на некоторую неопределенность и неполноту, «подходит для объяснения всего комплекса исторических событий», то в ходе исторической интерпретации она оказывается тем, чем является на самом деле, — «главным и незаменимым ключом, который позволяет понять жизнь русского народа в течение многих веков его бурной истории».
Действительно, речь идет не о сугубо идеологической схеме или религиозно-культурных представлениях, свойственных в первую очередь церковной элите. Это гораздо более глубокий и значительный феномен: верность доктрине Москва — Третий Рим», даже несмотря на то, что со времени ее появления прошло много веков, споры вокруг самой этой доктрины, о ее принятии, переформулировке или даже отказе от нее — все это в любом случае позволяло ощутить живую связь с историей, с началами Московской Руси. Нет никаких сомнений в том, что как во внешней, так и во внутренней, включая и религиозную, политике теория «Москва — Третий Рим» оставалась одной из опор Российский империи в Новое время.
