II
За окнами в конусообразном свете фонарей кружились снежинки. Ожидание праздника возбуждало, не давало сидеть на месте. Хотелось дурачиться и безобразничать. Наконец тренькнул дверной звонок. Я выбежал в коридор, чтобы первым встретить гостей. Отец оказался проворнее. Он отстранил меня и сам открыл дверь. Потоком морозного воздуха в квартиру занесло Половинкина Кирюху, такого же оболтуса, как я, и его родителей. Пока взрослые разбирали сумки, мы любовались колючей красавицей, трогали картонных петушков и стеклянные шары. Под елкой, в сугробах из ваты, стоял Дед Мороз. Опираясь на деревянный посох, он молча наблюдал за происходящим. Кирюха урвал момент и спер со стола кружок копченой колбасы.
— Пошли, марки покажешь!
Я только достал альбом, как в дверь снова постучали. На этот раз пришли Ложкины. Пока взрослые сюсюкались и осыпали друг друга комплиментами, сынок Ложкиных — сопливый нытик — присоединился к нам. Мы стали изучать шедевры мировой живописи. Особенно нас интересовали изображения голых теток.
— Ух ты! — восторгался Ларик, слизывая языком вытекший из носа ручеек.
Взрослые уселись за стол и загремели посудой.
— Так, соловьи-разбойники! — Ложкин-старший вытер губы тыльной стороной ладони. — Не пойти ли вам в спальню?
— Да, мальчишки, идите туда. Тут взрослые разговоры, вам незачем это слушать! — поддакнула моя матушка.
Родители предались чревоугодию. Вскоре они набили животы и затянули: «Сотня юных бойцов, из буденовских войск…» — получалось вразнобой, но душевно. Пение утомило, и родственнички пустились в пляс. Весело щебетала на иностранном языке радиола.
— Как под такие песни можно плясать? — искренне возмутился Ларик. — То ли дело «Валенки, да валенки».
Он с чувством изобразил, как выкаблучивается его пьяный дедушка. Заглянула Кирюхина мать. Взмыленная, с осоловевшими глазами, она напоминала загнанную лошадь.
— Ребята, кушать хотите? Может, дать чего?
— Только сладкого! — Ларик ковырнул в носу.
Она пропала и сразу появилась, расцеловала нас жирными губами и сунула кулек с деликатесами. Мы играли в солдатиков, в шашки и уже хотели подраться, как в гостиной началась возня.
— Вы нас не ждите, поиграете и спать ложитесь! Мы на площадь и к Ложкиным зайдем! — обрадовала моя мама.
Родители потолкались в прихожей и испарились.
Кирюха по-хозяйски сел за стол, Ларик вытер рукавом соплю и потянулся за соленым огурцом.
— Наливай! — развязно сказал он, шмыгая носом.
В отсутствие взрослых мы выглядели не хуже их, а чем-то даже и лучше. Слава богу, родители об этом не догадывались. Кирюха слил недопитую водку из стопок в бокал, а затем разделил на троих. Каждому досталось граммов по двадцать. Ларик выдохнул и опустил в рюмку свой бесподобно-длинный язык.
