После того как поселок перестал существовать, его обитателей разметало в разные стороны. Кто-то перебрался к родственникам в противоположный конец города, кто-то вернулся в деревню, а кто-то в поисках пристанища продолжал мыкаться по делийским окраинам. Обитателей поселка вывезли на машинах в открытое поле милях в пяти от Рамеш-нагара, заверив, что здесь им будет выделен участок земли под застройку. Удовлетворенные этим обещанием, большинство прежних жителей вместе с женами и детьми стали обосновываться тут, делая ежедневные вылазки на другие городские окраины в поисках временного заработка. Не найдя работы поблизости, они отправлялись в Рамеш-нагар. Пешком или на автобусе женщины и девушки стали ежедневно являться в коттеджи Рамеш-нагара, где принимались за прежнее занятие — мытье грязной посуды или уборку квартир.
— Разве я могу оставить вас, госпожа? — обычно говорила женщина, возвращаясь к прежней своей хозяйке. — Столько лет работала у вас! Я так привыкла к вам, что ваш дом для меня как родной.
— Прежде-то я подсобницей тут работала, госпожа, — взывала к памяти хозяйки другая. — Когда строился вон тот дом, ну, тот, что напротив… у меня в те дни, помню, еще Радха родилась.
Не прошло и нескольких недель, как жизнь прежних обитателей поселка потекла по новому руслу. Ранним утром у обочины Рамеш-нагара тормозил автобус или крытый брезентом грузовик, и на тротуар высыпала шумная толпа девушек и женщин: худые смуглые лица, яркие кофточки, пестрые юбки. Толпа тут же растекалась по улицам и переулкам Рамеш-нагара.
Как и в прежние дни, дело здесь находилось для всех, за исключением каменщиков. У въезда в Рамеш-нагар Гобинди прямо на тротуаре открыла свою чайную. Из развалин бывшего поселка ребятишки притащили ей несколько кирпичей да две жаровни. Здесь никого не интересовало, к какой касте принадлежит тот или иной посетитель. Выпить чашечку крепкого чая сюда заворачивали случайные прохожие, водители грузовиков и моторикши. Деревенских можно было определить по тому, что они чувствовали себя здесь явно не в своей тарелке и, прихлебывая чай, хмуро озирались по сторонам. Торговля шла бойко, и Гобинди, как в прежние времена, опять стала сводить концы с концами.
Потеряв надежду найти работу каменщика, Мульрадж упросил хозяина четвертого коттеджа разрешить ему устроиться на задворках и заняться глажением. Из кирпичей соорудил возвышение, застелил его сложенным вдвое стареньким ковриком и притащил внушительных размеров чугунный утюг.
