— Здесь, дедушка. А коней этих отпускай, назад своим ходом пойдёшь. Давай-ка я тебя для начала разотру.
Достал нужную мазь и так взялся за деда, что бедный Кокошкин закряхтел:
— Ох, сломаешь ты меня, Егорка! Я ж не молодой, чтоб так меня мяли. Мне уже давно пора помереть…
И опять мелькнула у Егора странная мысль: «А что, если и впрямь поздно уже?» Но сейчас Егор этой мысли устыдился, а деду сказал:
— Неужто тебе жизнь надоела, Прохор Аверьяныч?
— Ох, милок, порой кажется, что и надоела, а нынче вот до того не хочется с белым светом расставаться…
— И не надо расставаться. Выпей вот и поспи, проснёшься — тебе легче станет.
Укрыл Егор деда тулупом и чувствует, что самому прилечь охота. А когда лёг, начало его морозить. Потом в жар бросило, и тело сделалось тяжёлым, как чугун. «Что со мной? — подумал Егор. — Надо бы и себе питьё приготовить…» Но ничего не успел: в голове зашумело, горница, наливаясь мраком, поплыла перед глазами, и провалился Егор в чёрную бездну.
Сколько пробыл он там, не живой и не мёртвый, Егор не знал, а очнувшись, увидел рядом мать.
— Ну, здравствуй, сынок, полегчало тебе?
— Сил нету… — прошептал он.
— Силы придут, — успокоила матушка и улыбнулась так кротко и светло, как живые люди не улыбаются.
Догадался Егор:
— Мама, это ты вернула меня из темноты?
— Я узнала, что с тобой худо, и поспешила сюда…
…И вспомнилось вдруг Егору, как он мальцом упал в колодец во дворе, вымок до нитки и потонул бы в ледяной воде сразу, если б не уцепился за подгнившее бревно. Егорка знал, что дома нет никого: отец в другой деревне, а мать ушла в лавку. Соседей кричи не кричи — не дозовёшься, да он и не мог кричать: тело свело и зубы у Егорки не разжимались. «Сейчас сорвусь», — подумал он и тут услышал:
— Сынок! Сыно-ок!
— М-ма-а! — замычал он что было сил.
— Держи, сынок!
Загремела над Егоркой цепь, и бадейка шлёпнулась в воду. Егор оторвался от бревна и упал на бадейку животом, руками её обхватил. Так его мать и подняла. Оттащила она Егора на солнышко, на горячий песок и всё твердила:
— Господи, спасибо тебе за сыночка!.. Господи, спасибо…
А после рассказала Егору:
— Я в лавке болтаю с бабами-то, вдруг сердце у меня как затрепещется да враз как оборвётся!.. Я и поняла, беда с тобой! Лечу домой, не знаю, где тебя искать, тут колодец на глаза попался…
Егорка мать слушал, но ответить ничего не мог — лежал на солнцепёке и дрожал, как народившийся щенок.
…Давно это было, а вот увиделось Егору так ясно, словно он и теперь ещё лежал на песке под жарким солнцем.
