Когда эхо улеглось, Торстур написал на дорожной пыли «ПРИДУРОК», и с сердитым видом пошел прочь. Пристыженный Янеш поплелся за ним. Да, здесь стоило бы помолчать. И наша троица в полном молчании шла по извилистой дороге, пока за очередным поворотом не показался лес. Потянуло дымком. Где-то рядом, не смотря на лето, топили печь. Друзья прибавили ходу.
Вечерело. И ноги, и лапы, натруженные за день, ужасно ныли. Но друзья упорно продвигались вперед. Еще немного и их терпение было вознаграждено — впереди, слева от дороги, показался хутор.
Мусьмочка побежала на разведку. Вернулась она довольно быстро, и вид у нее был озабоченный. Они о чем-то пошептались с Торстуром. В другой бы раз Янеш обиделся на такое явное пренебрежение, но не сейчас. Во-первых, уши у него все равно были заткнуты, а во-вторых, он так устал, что ему уже было все равно. И будь у него больше сил, дальнейшие действия пушистых еще больше бы взволновали его. Ведь вместо того, что бы идти к дому, они повернули левее и протиснулись в приоткрытую дверь сарая.
Внизу, где зимой держали скот, сейчас было пусто! А вся верхняя часть была забита свежим душистым сеном. Туда вела лестница, к которой был подтолкнут Янеш.
Дважды объяснять ему нужды не было — Янеш проворно взобрался и, утопая в сене, отодвинулся подальше от края.
Помощники шустро взлетели следом и ловко втащили за собою лестницу. Янеш хотел было расспросить, что все это означает, но Мусьмочка положила мягкую лапку к нему на губы — тихо, мол. И Янеш, рассудительно решил, что утро вечера мудренее. Ночь обещала быть прохладной, поэтому троица зарылась поглубже в сено, прижались друг к другу, вытянув уставшие лапы и ноги. И, наконец, уснули.
— Просыпаются зайчики, просыпаются мальчики, быстро поднимаются, в школу собираются.
Мамины руки тормошили Янеша, гладили и дергали за уши. Янеш перевернулся на живот.
— Ма, спинку почеши, — сказал он, не открывая глаз, и еще некоторое время руки бегали по спине, а затем прошлись по ребрам. Стало щекотно, и Янеш заерзал, смеясь и отбиваясь.
— Вставай, вставай, — сказала мама, — и посмотри на что-нибудь красное.
Янеш послушно встал и покрутил головой в поисках красного. Он знал, что понедельник — красный день, и умело настраивал себя на это.
Завтракал он один — отец еще спал, а мама занималась чем-то своим.
— Везучие, — подумал Янеш, — им утром в школу не нужно. И тут вспомнил.
— Ма, — позвал он, — про визуалов у тебя есть плакат, а про слухачей?
