Ночью ничего не снилось.
Утром встали и опять пошли. Шли как кабаны по бездорожью, только треск стоял, и так весь день. Вечером опять поставили шалаш, развели костёр, Силантий опять стал варить кашу, у него был с собой котелок, и соль была. Да у него всё было, он даже дал сапожную иглу, и Маркел подшил валенки, а то они уже начали рваться. И то сказать: такое бездорожье!
Потом Маркел спал. Снилось, что он ничего не нашёл и вернулся в Москву, входит к себе, а там за столом, спиной к нему, сидит Гурий Корнеевич! То есть его лица Маркел не видит, а видит только чью-то спину и затылок, но знает, кто это такой, потому что рядом с Гурием Корнеевичем стоит Параска, белая как смерть, и у неё зубы колотятся. А, пёс ты поганый, подумал Маркел, и подскочил, и кинулся на Гурия Корнеевича, замахнулся кистенём…
Но тут его схватил Силантий и закричал: ты что, очумел совсем, москва?! Маркел очнулся и увидел, что он лежит на снегу, уже начинает светать, на нём сидит Силантий, держит его и говорит: чего ты, с ума сошёл, из шалаша кидаешься?! Маркел ничего не ответил.
И он и дальше молчал, когда собирались и когда вышли, и когда шли, только ближе к полудню остыл и, хоть Силантий ничего не спрашивал, сам начал говорить, что ему приснилась его баба, а с ней её муж, и он, Маркел, хотел того мужа убить! Силантий подумал и сказал:
– Это по-нашему!
Потом спросил, где тот муж. Маркел ответил, что в Ливонии, в плену, и будет сидеть ещё долго.
– Даст Бог, не вернётся, – сказал, как пожелал, Силантий.
Маркел на это молча перекрестился.
– А я, – вдруг сказал Силантий, – воеводу убил бы, собаку! Это же он велел меня схватить и на меня наговорил, будто это я татар навёл. А что татары?! Они исстари сюда ходили к нам и грабили. И так и в тот раз пришли.
– И что, – спросил Маркел, – они шли тут, где мы сейчас идём?
– Почти что тут, – ответил Силантий. – Ну и они шли не весной, как мы сейчас, а в конце лета, в августе, у нас здесь тогда самая сушь, и вот они ходят и грабят, а в сентябре уже идут обратно, пока морозы не ударили. И так почти что каждый год, уже можно было бы давно приноровиться к ним. Вот Ермак приноровился же!
– А что Ермак? – спросил Маркел.
– А то, – сердито ответил Силантий, – что как только Ермак узнал, что Маметкул перешёл через Камень, он сразу всех своих на струги посадил – и айда по Чусовой наверх! А там, где Чусовая кончилась, они пробросали струги, перебежали через верх туда, где на Сибирской стороне у них уже другие, новые струги стояли, назапасенные впрок, и они на них давай грести вниз по Тагилу, по Тоболу на Кашлык! А там Кучум без войска, войско же под Чердынью! И побили казаки Кучума, забрали всю его казну, Васька Шуянин хвастался…
