— Мотивы у вас, мистер Холлистер, правильные. — Абуд кивнул в сторону человека в кремовом костюме. — Прежде чем я передам вас в руки капитана Моаи, позвольте мне сказать, что нас не интересуют ваши контакты или методы. Скоро у вас появится наш агент. Передадите материал ему в любом выбранном вами месте за пределами наших границ. Желаю вам удачи! — Абуд выпустил плечо Холлистера и отступил, протянув руку. Холлистер быстро встал, чувствуя облегчение, и принял рукопожатие Абуда.
— А сейчас, — сказал Абуд, провожая Холлистера до двери, — после вашего утомительного путешествия вы, без сомнения, с удовольствием отдохнете. Завтра капитан Моаи совершит с вами поездку по стране, которая, надеюсь, восхитит вас.
Он смерил Холлистера желтыми глазами.
— Ставка очень велика, мистер Холлистер. Мы знаем, что вы нас не подведете.
Глянцевитое суперскоростное шоссе, проложенное от аэропорта до города, было явно единственной мощеной дорогой этой страны. Вскоре после выезда из Масабары капитан Моаи свернул на север. Подвергнув Холлистера двадцатиминутному отбиванию почек, он остановил свой “лэндровер” посреди неопределенной глуши, засыпанной красной пылью.
Единственная возвышенность портила почти совершенную в своей монотонности равнину: огромная круглая бетонная платформа. “Лэндровер” припарковался в нескольких ярдах от нее. Перископная мачта с окуляром каждые двадцать секунд поворачивалась на полные триста шестьдесят градусов, держа под постоянным и пристальным телевизионным наблюдением все подступы к платформе. Четверо часовых, вооруженных автоматами, патрулировали по периметру. Это была крыша первой атомной электростанции в экваториальном регионе континента.
В своем кабинете, затерянном в подземном лабиринте электростанции, доктор Отто Циммерман сделал паузу посреди лекции, чтобы закурить свежую сигарету от тлеющего конца другой. Он уронил дымящийся окурок в пепельницу, не потрудившись затушить его. Сложения он был незначительного — просто малорослый. Зубы и пальцы пожелтели от никотина, щеки ввалились. Годы жизни под землей наградили его трупной бледностью. Но глаза его пылали фанатичным огнем. Кометный хвост сигаретного пепла начинался между пальцами, тянулся по рубашке, когда он проводил рукой по чертежам на стенах, скромно предрекая этому реактору честь “в один прекрасный день дать электроэнергию, накормить и напоить всю сельскохозяйственную зону”.
“Он не позаботился отметить, — подумал Холлистер, — что во всей этой зоне на целые мили нечего электрифицировать, поливать или питать”.
