— Что ж он еще говорил? — встревожилась Срафин.
Старуха обмахнула лицо концом шали:
— Ничего. Ушел домой. Ну а я сюда: дай, думаю, предупрежу на всякий случай нашего ясного сокола.
— Спасибо тебе, — прижал ладонь к груди вышедший из спальни Микал и невольно посмотрел в окно. — Ты добрая женщина.
— Ох–хай, — вздохнула добрая женщина. — Если бы за спасибо можно было купить муки для хомыса.
«Чертова баба», — усмехнулся в душе Микал, подходя к столу и доставая из заветного кошелька золотую монету. Мишурат попробовала монету на зуб, довольно улыбнулась и поспешила к выходу.
— После меня да придет к вам фарн [10], — пожелала она хозяевам на прощанье.
Неспокойно спал Микал в эту ночь. Ему снились змеи. Куда бы он ни шел, всюду на его пути попадались эти мерзкие твари: маленькие и большие, зеленые и черные. Он попробовал спрятаться от них на чердак, но и там увидел огромную змею, обвившуюся кольцами вокруг печной трубы. Он выхватил кинжал и хотел отрубить чудовищу голову, но в это время залаял на дворе пес, и кто–то забарабанил кулаком в оконное сплетение.
— Эй, Тимош, открой дверь! — раздался вслед за стуком голос Данела Андиева.
Микал проснулся, вскочил с постели, на цыпочках прокрался к окну: в свете луны перед порогом и за плетнем на улице гарцевало несколько вооруженных всадников. «Вот это фарн!» — подумал он с грустной иронией, торопливо натягивая на себя верхнее платье.
— Что тебе понадобилось, председатель, в моем доме в такой поздний час? — послышался в сенях хриплый голос отца.
— Открой дверь, поговорить срочно надо, — прокричали снаружи.
— Приходи утром, председатель, тогда говорить будем, — прохрипел отец и слышно было, как он еще плотнее задвинул в скобы дверной засов.
— Не откроешь?
— Нет.
— Тогда мы сломаем дверь.
— Попробуй. Клянусь богом, я еще не разучился стрелять из ружья.
— Ах так! Ты еще грозишься, старый индюк. Эй, Дудар, ломай дверь.
В дверях забухали приклады винтовок.
— Что будем делать, сынок? — перед глазами Микала в свете луны блеснула лысая голова отца. Он подбежал к стене, сдернул с гвоздя двустволку, клацнул курками. — Может быть, спрячешься в подвале?
— Чтобы взяли меня там, как слепого котенка? — ответил вопросом на вопрос Микал, хватая из стола маузер. — Нет, отец, живым я им не дамся.
В дверь загромыхали сильнее. Со стены посыпалась штукатурка, в окнах задребезжали стекла.
— Эй, Микал, трусливый щенок! — снова раздался голос Данела, — выходи скорей, ржавчину с моих зубов хочу смыть твоей кровью.
