— Ты прав, сынок, это был Микал, — прошептала старуха своему собеседнику, хотя гул праздничного игрища надежно оберегал их разговор от чужого любопытства. — Но ты бы не пожалел дать мне в три раза больше, если бы знал, зачем он приехал в Джикаев.
— Зачем? — вытаращился Бето.
— Прежде ты принесешь мне красненькую и приведешь в мой хлев самого жирного барашка из своего хлева, — поставила условие хитрая старуха и, подмигнув обескураженному гостю, ушла в саклю.
* * *
Начальник районного ОГПУ Степан Журко, занявший эту должность после изгнания деникинской армии из Моздока в 1920 году, спал у себя дома в бывшей квартире пристава и даже снов никаких не видел — так умаялся днем, преследуя с группой чекистов банду Котова по терским зарослям. Неуловим белогвардейский хорунжий: сегодня в Павлодольской учинил разбой, а завтра, глядишь, он уже в Стодеревской пакостит Советской власти. Кто–то крепко поддерживает бандита, всякий раз вовремя предупреждает его о появлении сотрудников ОГПУ.
Кто–то постучал в парадную дверь.
— Это, наверно, к тебе, — тронула Степана за плечо проснувшаяся Сона. — Да проснись, Степа…
Степан чертыхнулся, нащупал под подушкой наган, вышел в коридор.
— Кто там? — спросил и мгновенно метнулся в сторону, предваряя возможный выстрел на голос.
— Свои, пожалуйста, — торопливо ответили за дверью, и голос ночного гостя показался Степану знакомым: похоже, свояк из Джикаева Бето Баскаев. Прискакал верхом. Слышно, как храпнул и переступил копытами на булыжной мостовой конь.
— Бето, ты? — уточнил он, берясь за дверной крючок.
— Клянусь богом, я, — обрадовался запоздалый посетитель. — Открывай скорей, очень важный хабар принес тебе.
— Проходи, — Степан открыл дверь, пропустил свояка в коридор, затем вместе с ним прошел на кухню, зажег лампу. «Ну же и красавчик достался моей свояченице», — усмехнулся в душе, глядя на широконосое, с перекошенными широкими бровями лицо свойственника.
— Садись, — указал на стул.
Но Бето отрицательно покачал головой.
— Некогда сидеть. Одевайся скорей и айда на хутор, — сказал он отрывисто.
— Что случилось? — нахмурился Степан, похолодев при мысли о возможной беде, которая могла приключиться с тестем Данелом.
— Микал! — выпалил Бето.
— Что — Микал? — не понял Степан.
— Скрывается в доме своего отца. Сам сегодня днем видел в окно, — и Бето, раздувая ноздри от ненависти, торопливо рассказал все, что знал о своем неизвестно откуда взявшемся сопернике.
Степан выслушал, поражаясь тому, что не питающий симпатии к Советской власти осетин–середняк выдает органам ГПУ своего земляка. Хотя что ж тут удивительного? Бето — зять Данела, а Данел — Микалов кровник. Выходит, и Бето — кровник последнего. Но почему он все же мстит своему врагу таким необычным для горца способом? Однако размышлять было некогда. Степан взглянул на часы–ходики: они показывали полночь.
