— Йе! Нельзя же председателю аульского совета грабить председателя сельского совета, — осклабился Гапо и вытер рукавом толстые губы. — И купцы нынче тоже советские, нельзя их трогать. Ведь ты же знаешь, я воевал за Советскую власть.
— Ну и как тебе живется при ней?
— Якши. Власть добрая: землю нам дала, грамоте народ учит. Только мне скучно почему–то. Целый день за столом сиди, уполномоченных встречай, помгол встречай, справки жителям выдавай, печать ставь. Скучно, — повторил Гапо и опять вздохнул. — Как хорошо в войну было. Цэ, цэ, как весело! Кто за кого — сам шайтан не разберет. Сегодня одна власть, завтра — другая. Сегодня тебя бьют, завтра — ты бьешь. Помнишь, под Аполлоновской, мы вам такую баню устроили — до сих пор вспоминать приятно.
— Зато под Прохладной мы вам наклали, как говорят русские, и в хвост, и в гриву, — не остался в долгу у собеседника Микал, доставая из кисета приятеля щепоть махорки.
— Клянусь своим единственным глазом, уж не твоего ли коня хвост я видел тогда в бою под Наурской? — спросил Гапо, тоже скручивая цигарку. — Или это был хвост криворотой лисы?
— Не оскорбляй памяти человека, которого уже нет в живых, — согнал с лица улыбку Микал.
— Разве Бичерахов пал в бою? Что–то я ни разу не видел его на передовой.
— Нет, его расстреляли в Баку по приговору трибунала.
— Когда?
— В 1920 году.
— Почему вместе с ним не расстреляли тебя?
— Я был в то время в другом месте.
— Куда теперь идешь? Как дальше жить будешь?
— Не знаю…
Гапо помолчал, попыхивая цигаркой и собираясь с мыслями.
— Оставайся у меня, — снова заговорил он. — Будешь секретарем в аулсовете. Ты — справки писать, я — печать ставить.
Микал покачал головой, вытер концом чалмы взмокшее от сытой еды лицо:
— Баркалла, кунак, ты всегда был верным товарищем. Но я не затем ушел из Азербайджана, чтобы спрятаться в Чечне. Домой хочу, в Джикаев, к отцу–матери. Во сне каждую ночь вижу…
Микал поднялся, запахнул на себе рваную обу, стал прощаться с хозяином сакли.
— Зачем спешишь? Отдохни еще, — уговаривал его Гапо. Но Микал решительно направился к выходу:
— Не задерживай меня, Гапо. Видит бог, я готов сидеть с тобой хоть до утра, но мне еще далеко идти.
— Возьми моего коня, — предложил Гапо.
— Хаджи на коне, все равно что собака на заборе, — усмехнулся Микал. — Ты лучше подскажи мне, где можно не замочившись перебраться через Терек.
— Да здесь же и переберешься. За аулом, под горой паром есть.
— Чей паром?
— Был ничей, а теперь коммунарский.
