— Во разошелся! — откликаются на это. — Не хватало еще и тут работой заниматься.
— Действительно! — поддерживают это мнение. — Нет чтобы мозгу на природе продезинфицировать!
— А если у человека план горит? — заступаются за Лузика.
— Надо было вовремя планом заниматься.
— Легко сказать…
— Что поделаешь, — подает голос и Дробанюк, — если кое-кому больше всех надо. Премию, например, хочется отхватить, знаменами кабинет уставить.
— А кому не хочется? — не соглашаются с ним.
— Да вот живем без премий и знамен и не тужим. — И Дробанюк, рассчитывая на поддержку, с издевочкой хихикает.
— Правильно, из-за таких тужат другие, — слышит он в ответ: это никак не может успокоиться затрапезного вида мужичишка, круглолицый, с явно не по возрасту седоватой шевелюрой.
Уязвленный этим выпадом, Дробанюк никак не может найти что-нибудь подходящее в ответ.
— Чего другие, чего другие? — бормочет он. — Мы за других не отвечаем.
— То-то и оно, что не отвечаем, — продолжает гнуть свое круглолицый.
Дробанюку становится не по себе, его аргументы без поддержки — почему-то все враз замолчали — как бы повисают в воздухе. Хорошо, что появляется Ухлюпин, уже успевший смотаться куда-то в глубь апартаментов профилактория на разведку. Все внимание сразу переключается на него.
— Товарищи семинаристы! Уважаемое общество! — тоном заговорщика начинает он. — Пал Васильич, которые отдыхают, всего-навсего завотделом технической информации объединения. А вместе с ним Виталий Кузьмич, зам по кадрам нашего комбината, и больше пока никого. Остальное начальство должно было прибыть, но не прибыло, поскольку какие-то внезапные события задержали. А без него, как известно, семинар не может состояться.
— То есть как? — с недоумением спрашивают его. — Семинара, значит, не будет? Семинар отменяется?
— Не мандражировать! — успокаивает Ухлюпин. — Семинар состоится при любой погоде.
— Когда? Как? — сыпятся вопросы. — А что Виталий Кузьмич говорит?
— Виталий Кузьмич говорит что положено, — с видом посвященного во все секреты человека объясняет Ухлюпин. — Придет срок, и я сообщу вам все, что будет сочтено необходимым. Ферштейн, общество?
— Вот артист! — усмехается кто-то. — Нет, чтобы по-человечески все растолковать людям…
— Это точно. Театр Юрия Ухлюпина. Во всех ролях он…
— Да не мотай ты душу! — не выдержав, атакующе нависает над Ухлюпиным начальник второго управления Зыбин, высоченного роста человек. — Чего наводить тень на плетень, спрашивается?!
