— О, — воскликнула она, встряхивая руку, которой толкнула Генри.
— Прости, — сказал он, потирая то место на груди, которого она коснулась.
Сегодня Нану была особенно прекрасна. Хотя когда было иначе? Но сегодня она небрежно стянула волосы сзади, словно делала это в спешке, а ее медицинский халат был распахнут, открывая брюки и шелковую блузку на пуговицах. Серьги из аквамарина, как напоминание о ее наследии, оттеняли смуглую кожу ее стройной шеи.
Украшения, которые она носила с дорогой одеждой, на любой другой женщине выглядели бы нелепо, но ей каким-то образом удавалось избежать этого. Или, может быть, дело было в том, что он любил бы ее даже в мешковатой футболке из полиэтилена.
Пока не завис рядом с ней, Генри решил побыстрее убраться оттуда и уже начал обходить Нану, но она окликнула его. Проигнорировав крики девушки, воин направился к своей спальне. Он свяжется с Командующим, как только примет душ и прочистит мозги. Прямо сейчас Генри был слишком измучен. Закрыв за собой дверь спальни, он через голову снял рубашку.
Дверь снова открылась, и Генри нехотя повернулся.
— Уходи, — сказал он.
Нану закрыла дверь и покачала головой, направившись к нему. Генри мог либо остаться на месте, либо отступить. Он отступил. Нану вновь покачала головой и потерла руками лицо.
— Ты сводишь меня с ума, Генри.
«В этом мы схожи».
— Уходи, — вместо этого повторил он.
— Нет, пока ты не назовешь мне другую причину.
На этот раз он действительно растерялся.
— Какую причину?
Он наблюдал, как она с силой сжала челюсти.
— Той ночью в спортзале. Я спросила тебя, почему мы не можем быть вместе. Ты ответил, что причина в том, что ты воин, что, кстати, я считаю совершенно нелепым. Я знаю, чем ты занимаешься, и поддерживаю это. У меня нет сомнений по этому поводу. Наоборот, я считаю тебя смелым и отважным мужчиной, — сказала она тихо.
Генри отвел взгляд, потому что иначе он мог сделать какую-нибудь глупость, например, покраснеть от смущения.
— Ты сказал, что другая причина — я. Объясни, что это значит.
Генри скатал рубашку в плотный шар и бросил ее в корзину.
— Оставь меня в покое, Нану. Я не хочу об этом разговаривать.
Генри прошел в ванную, оставив девушку одну. Но когда она последовала за ним и они оказались наедине в гораздо меньшем пространстве, молодой воин не знал, то ли ему хочется орать, как сумасшедшему, то ли ударить что-нибудь.
— Ответь мне честно и тогда я оставлю тебя наедине с твоими драгоценными страданиями.
