Я укоризненно покачала головой, губы подергивались. — Ты неисправим.
Он принял смущенное выражение. — Это комплимент или оскорбление? Признаюсь, я не понимаю твоих Темпезианских ценностей.
Наконец я позволила себе улыбнуться, заметив, как его зрачки вспыхнули в ответ. — Определенно оскорбление.
Казалось, он прилагал усилия, чтобы отвести взгляд. — Отлично. Я вижу, ты оправилась. Пойдем. — Он потянул меня за руку. — Ты можешь свалить меня в грязь. Это должно полностью восстановить тебя.
Мы тренировались еще два часа, но когда солнце стало розовым от долгого дня нагрев землю, ученики вернулись на тренировочный двор, фактически закончив наш урок.
Кай ухмыльнулся, когда мы тащились, потные и измотанные, к ожидающему экипажу.
— Чего ты так радуешься? — Я бросила на него подозрительный взгляд.
— Как я и ожидал, я отличный учитель. — Он повернул голову, чтобы одарить меня своей улыбкой, как блуждающей полосой солнечного света.
Я моргнула. — Полагаю, там где-то есть комплимент и для меня.
Он слегка ударил меня по плечу. — Ты перестала бороться и использовала свои эмоции в своих интересах. Безусловно, ты почувствовала разницу?
Я почувствовала. Мои атаки были быстрее, увереннее. Я позволила себе насладиться ощущением, превращая мой гнев и решимость в пламя. — Я признаю, ты не ужасный учитель.
Он остановился и схватил обе мои руки, изящно склонившись над ними, и прошелся теплыми губами по моим суставам. Прежде чем я отчитала его, он помог мне сеть в карету. Минутами раньше, я была его противником, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, когда он ударял меня атакой за атакой. Теперь же он обращался со мной так, будто я была дамой, за которой он ухаживал.
Я покачала головой, когда Кай сел в карету напротив меня, его длинные ноги вытянулись, как у довольного кота. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к его изменчивости? Так, как он говорил о чувствах, было трудно сказать, чувствовал ли он вообще что-нибудь серьезно. Я должна был напомнить себе, что он тренировал меня, только чтобы у него был второй шанс. Я сомневаюсь, что он заботился о том, пройду я или провалился, если бы это не влияло на его собственный исход.
Если я умру во время испытаний, кого-нибудь здесь это будет заботить?
Я уставилась на проходящие пейзажи: проблески океана между скоплений домов и растительностью и причалов. В небе на северо-восток витало бурное облако. Мои мысли обратились к Аркусу — единственный человек, которого я знала без сомнения, защищавший меня.
