Женщина обернулась к пассажирам, ожидая поддержки.
— Снять намордник! — грозно сказал мужчина с эйнштейновской шевелюрой, тряся кулаком над головой.
— Снять на-морд-ник, снять на-морд-ник, — проскандировали девочки, подпрыгивая в такт слогам.
— Снять намордник, снять намордник, — хором произнесли пассажиры под дирижерские взмахи высоколобой женщины.
— Ну хорошо, сейчас с командиром поговорю. Тут уже наша юрисдикция. Если разрешит — так и быть.
Стюард пошел в кабину самолета.
— Там пассажиры бунтуют, требуют, чтобы с собаки, летящей нашим рейсом, сняли намордник.
— А что за собака?
— Здоровенный пес непонятной породы, вроде добрый. Уже стал всеобщим любимцем.
— Хорошо, пусть снимут.
— А если кто из пассажиров пожалуется?
— Слушай, я, наверное, в сотый раз лечу в Хатгал и прекрасно знаю своеобразный народ, который мотается туда-сюда этим рейсом. Они способны на какую-нибудь веселую выходку, но чтобы кто-нибудь из них настучал по такому поводу — это немыслимо!
Стюард вышел к пассажирам и объявил, что разрешение снять с собаки намордник получено. В ответ раздались крики «браво» и дружные аплодисменты. Ной, размяв челюсти, радостно заулыбался. Началась посадка.
— Ну что, дружище, вот мы и дома. Не успели вылететь, а уже дома, — тихонько сказал Стефан, зажмурившись, чтобы скрыть накатившие слезы.
Наконец-то отпустило, по-настоящему отпустило.
Очередной просветительский рейд Роланда был рассчитан ровно на неделю. Бейрут, Дублин, Портленд, Саппоро, Иркутск — как раз кругосветное путешествие. Хорошо огибать Землю с востока на запад — почти не теряешь времени при перелете. Вылетел в 7 утра, через 8 часов прилетел в 7:30 — весь день впереди. А день предстоял веселый — не продохнуть. В восемь тридцать утра выступление по региональному телевидению в передаче «Встреча за завтраком», далее какой-то круглый стол по поводу какого-то будущего, потом лекция в университете, потом прямой эфир по телеканалу «Каскад», потом по радио «Полет FM», потом публичная лекция в Центральной библиотеке.
На подлете к Портленду слева по борту всю панораму съел вулкан Маунт-Худ. Роланд специально взял место слева у окна, чтобы полюбоваться им — нечто среднее между Фудзиямой и Араратом. Самолет снизился вровень с его вершиной — черные гребни и снежные поля между ними, в котловине — ледник, ниже, где начинается лес, — просеки горнолыжных трасс. Собственно, этот вулкан и определил выбор между Канзас-Сити и Портлендом: и то и другое — глубинка, но здесь есть чем полюбоваться. А в Канзас-Сити пусть Роб Ваксман летит — он равнодушен к подобным красотам и всегда берет место у прохода.
