Когда тема была исчерпана, квадратный предложил:
— Ну что, братцы, скупнемся? — и все не спеша направились к морю.
Неваляйкин купаться не стал, он медленно ходил у самой воды, нагибался, поднимал интересные камешки, показывал их тем, кто оказывался поблизости, был общительным, демократичным и загадочным. Перед самым обедом нашел огромную корягу, выброшенную волной, и потащил ее к себе в номер. По пути объяснял всем, что в этой коряге он видит оленя с роскошными рогами.
К концу дня номер Неваляйкина уже был завален камнями, корягами, бревнами и другим разным мусором, который море обычно выбрасывает за ненадобностью на берег.
Никона Никоновича с супругой Эразм встретил только вечером — они приехали на директорской машине откуда-то из гостей и, раскланиваясь налево и направо, направлялись к лифту. Огромная лысая голова Никона, похожая на голыш, обглоданный морем, полированно блестела под светом люстр.
Неваляйкин подбежал к Никону, схватил его за руку, сжал ласково:
— Никон Никонович, здравствуйте!
Никон, веселенький, добренький, заулыбался в ответ, силясь в то же время вспомнить, кто этот человек и где он его видел. Жена Никона, Ираида Юрьевна, тонкая, длинная, раза в два выше своего супруга, сняв очки, откровенно рассматривала Неваляйкина узкими — под японку, подслеповатыми глазками.
— Я — Неваляйкин, — напомнил ему Эразм.
— Да ну что вы! Знаю же я вас, знаю отлично! — воскликнул Никон. — Работать или отдыхать приехали?
— Работать, Никон Никонович, работать!
— Ну-ну… Желаю удачи. Еще увидимся. Спокойной ночи, — супруги вошли в лифт и вознеслись к себе в номер.
Вслед за ними удалился и Неваляйкин. Однако спать он не лег — его обуяла творческая страсть. Взгромоздив на кровать чемодан, он извлек из него дрель с набором сверлышек, полдюжину напильников, столько же стамесок с лезвиями различной ширины, нож, молоток, клеи — БФ-2, БФ-6, казеиновый, столярный в гранулах, эпоксидный, суперцемент польского производства… Достал целлофановый мешочек с пуговицами разного калибра и цвета — будущие глаза птиц и животных. Разложил это и принялся за работу.
А на другой день утром он подарил Ираиде Юрьевне фигурку, склеенную из камней разной величины, подобранных у моря.
— Что это? — воскликнула Ираида радостно. — Какая чудесная штучка!
— Это Мишка Олимпийский, — объяснил Неваляйкин.
— Как похож! Как похож! — крутила она тяжелую фигурку, не сразу определив, где у нее перед, а где зад.
И каждый, кто проходил мимо стола Никона Никоновича, непременно останавливался, осматривал Мишку, и восторгам не было конца. А супруга Никона Никоновича сказала мужу:
