В 1603 г., как сказано в одной из записей периода правления сяского Кун Цзя, иньский хоу снова переселился в Шанцю [325, с. 124]. В тексте, описывающем время последнего сяского правителя, в центре внимания снова шанский хоу, который после очередного перемещения своей резиденции, на этот раз в Бо (в 1574 г.), начал активную борьбу с дряхлеющим Ся за гегемонию — борьбу, завершившуюся его успехом [325, с. 126— 127].
В текстах хроник обращают на себя внимание два важных момента.
Во-первых, «Чжушу цзинянь», как и вся историографическая традиция, постоянно подчеркивает ведущую политическую роль Ся, по отношению к правителям которого остальные этнополитические образования, и прежде всего Шан, выступали в качестве подчиненных, зависимых, хотя и имевших немалую долю автономии, степень которой, видимо, сильно варьировала под влиянием различных обстоятельств. В частности, когда в ходе миграций шанцы оказывались поблизости от сягцев, занимая резиденцию, только что освобожденную правителями Ся, последние отдавали им приказы, которые неукоснительно выполнялись.
Во-вторых, интересен тот факт, что как Ся, так и Шан на протяжении нескольких веков многократно меняли свое местожительство. Шанцы, по данным Сыма Цяня, до победы над сясцами (14 поколений правителей) переместились восемь раз [296, гл. 3, с. 57]. Примерно столь же часто меняли место своей резиденции и правители Ся[28]. Видимо, эта динамика в какой-то мере отражала образ жизни и способ производства коллективов, о которых идет речь. Мне уже приходилось обращать внимание на то, что сравнительно частые и легкие перемещения косвенно могут свидетельствовать о полуоседлом характере этноса [20, с. 263]. Шанцы с их колесницами и значительной ролью скотоводства и охоты вполне вписываются в такую модель. О сясцах сведений нет, но есть основания предполагать, что их образ жизни был близок к шанскому: истоки обоих домов, по Сыма Цяню, восходят к единому корню, частота перемещений примерно одинакова, маршруты то и дело пересекались.
В любом случае, однако, сам факт перемещений несомненен и интересен, особенно в связи с проблемой происхождения высокоразвитой культуры бронзового века и всей шанской цивилизации, которая пока еще далеко не ясна. Неудивительно поэтому, что специалисты не раз стремились, основываясь на данных письменных памятников, а позже учитывая также и археологические материалы, реконструировать маршрут перемещений. В частности, хорошо известны попытки локализовать и идентифицировать все упоминаемые в источниках многочисленные пункты, в которые переезжали мигрировавшие сясцы и шанцы. Как правило, они к успеху не приводили
