Беседа Ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора | страница 58

Но где же взять мне прах?

Придумать надо...

И храм построить, и мавзолей, чтоб по ночам не шлялись где попало...

Да будет так.

Ну, вот и все, закроем тему эту.

И завтра с почестями произведем сожжение останков.

И назовем героями героев.

Изменникам же по заслугам воздадим.

И после возвестим о смене власти.

Стар император, и ему пора подумать о покое

Входит постаревший Гаоцзун:

-Ах, солнцеподобный!

Ты с кем здесь говорил?

Так, сам с собою.

О чем же?

Да рассуждал о смутах в государстве.

Я думаю, настало время

назвать героем Юэ Фэя и почести ему воздать.

И в то же время Цинь Гуя,

как виновного, признать изменником.

Вот как? Ты хочешь сделать то, что я хотел, да так и не решился.

Мать и сестра мои,

и прах отца возвращены мне были вместе с миром.

Позорным миром.

-Да, позорным. Ну, что же, видно, мне на покой пора.

Берись за дело.

Гаоцзун, состарившись, стоит в даосском храме. Немного в отдалении восемь бессмертных.

О, император просит о бессмертии?

Тем временем Гаоцзун взывает к Юэ Фэю:

Ты видишь, Юэ Фэй?

Твой император,

тебя казнивший, сына твоего, пришел к тебе и просит о бессмертии. Бессмертные шепчутся между собой:

Забавно, однако.

Вот она, ирония небесного пути!

Но подождите, что он скажет.

Император Гаоцзун становится на колени перед портретом Юэ Фэя:

Прости.

Надеюсь на прощенье.

Я - не святой. Я - смертен.

Я оставляю все и ухожу.

Так много дел еще.

И Академия художеств.

Я в руки кисть давно уже не брал, чтобы воспеть цветы, туманы, горы.

Что же? Молчишь? Молчи.

Но нету мне покоя...

Знай только, завтра тебя простят и будут почитать среди героев.

Представление закончилось. Но зрители еще долго не расходились. Они рассуждали о том по­ложении, в котором находилась страна после из­мены Цинь Гуя.

Никем не замеченные отец и сын в молчании возвращались домой.

Конфуций говорил:

Так близки друг другу по природе, так далеки по опыту.

Учение о страсти

_>Б

ойся встретить Звезду персикового цвета...» Даже просветленные монахи грезят о ней во сне, не в силах заснуть, бросают свою обитель, уходят в мир, лишаясь крова и поддержки, без ма­лейшей надежды встретить ее во Вселенной или хотя бы увидеть ее еще раз...

Но если ты думаешь, что у звезды иная, счаст­ливая судьба, то ты ошибаешься. Каково ей, звезде, сиять во всей Вселенной одной, где до ближайшей звезды миллионы ли. У нее есть лишь одно утеше­ние, что какой-нибудь небожитель однажды, устав от дороги, посетит ее обитель. Когда же Звезда пер­сикового цвета сочетается со Звездой странству­ющей лошади, то путь позади нее устлан цветами и разбитыми сердцами.