Он согласился.
2
Ни в какой Мурманск он, конечно, не уехал, прожил с неделю в Москве (не считая короткой отлучки в Ленинград) и все время ходил за нею как привязанный: встречал у ворот мединститута, сопровождал в анатомичку, в студенческую столовую и, ожидая ее, безропотно мок под дождем у дверей. (Да, вот как удивительно переменились их отношения!)
Олег был занят в те дни подготовкой к реферату — да почему-то Виктор и не принимал всерьез Олега.
Раза два или три он сводил ее в театр — деньги у него были. Предлагал посидеть в ресторане, но по тем временам это считалось неприличным для комсомолки, и она с негодованием отказалась.
Но больше всего он любил сидеть у нее дома.
Она, бывало, предлагала:
— Хочешь, пойдем в Третьяковку или съездим на Ленинские горы? Я так и не показала тебе Москву.
— А ты хочешь в Третьяковку?
— Я — как ты.
— Тогда, может, лучше не поедем?
— А что станем делать?
— Сидеть вот так и разговаривать…
И много времени спустя, уже после того как Олег полностью вошел в ее жизнь и властно подчинил себе, ей было очень грустно вспоминать эти трогательно-доверчивые и простодушные слова…
Виктор рассказывал ей о своих планах на будущее, как всегда, грандиозных. (О том, что он впоследствии станет адмиралом, речь не шла, это подразумевалось само собой.) С воодушевлением толковал он о каком-то важном усовершенствовании в технике или тактике морского боя; в чем суть, она так и не поняла.
У него появилось любимое выражение, которое он к месту и не к месту повторял с забавно-солидным видом:
— Поразмыслим — исследуем!..
Но характерно, что он ни разу не заговорил с нею о любви. Наверно, считал, что пока еще не время. Да ведь он и признавался в любви каждый раз, когда называл ее по имени. Никто и никогда не произносил ее имя так бережно и ласково, как-то по-особому проникновенно: Нинушка!
В последний вечер перед отъездом он сказал:
— Итак, я решил, Нинушка!
— Что ты решил?
— Возвращаюсь в Севастополь. Обиду на училищное начальство — к чертям! Буду проситься обратно.
— А примут?
— А зачем я на два дня ездил в Ленинград? Я же побывал в управлении ВМУЗов[4]. Обещают разобраться по существу. Примут! — весело добавил он с присущей ему самоуверенностью. — Если я решил, значит, все! Пожалуйста, не волнуйся за меня!..
Она проводила его на поезд.
Стоя на ступеньках вагона, он задержал ее руку в своей и сказал:
— Жаль, не февраль сейчас. Привез бы тебе в подарок ветку алычи.
Минуту или две они стояли так — он на ступеньках вагона, она на перроне — и молча улыбались друг другу.
