«Мы пили чай, беседовали, и мне так не хотелось уходить из этого дома. Ее квартира — это что-то необычное для людей моего поколения. Здесь ощущалась связь времен, особенно передаваемая через вещи: старинная мебель, картины, красота обстановки, множество книг — старинных и новых. Здесь человек попадал в иной, отличный от нашего быта мир — мир гармонии и красоты».
Что ж, гармония в доме — это верный признак того, что и в душе его хозяйки тоже царила такая же гармония. Все, кто был знаком с Верой Николаевной, в один голос утверждают, что по жизни она была предельно скромным и порядочным человеком, охотно откликавшимся на любую просьбу о помощи.
«Сострадание — вот самое драгоценное свойство человеческой души. Это прежде всего относится к мужчинам, но верно и для женщин», — утверждает Сэй-Сёнагон в 261 дане своих «Записок». И далее: «Казалось бы, небольшой труд — сказать несколько добрых слов, а как редко их услышишь! Вообще, не часто встречаются люди, щедро наделенные талантами — и в придачу еще доброй душой. Где они? А ведь их должно быть много...»
Наша героиня как раз из числа тех немногих. А еще всю свою жизнь Вера Николаевна была глубоко верующим человеком, что особенно заметно при чтении ее стихов. Впрочем, вера этой женщины была такой же чистой, незамутненной и ненавязчивой, как и она сама. Не мелькала она в храмах на праздничных службах, не старалась протиснуться в первые ряды прихожан с самой массивной свечой в руке, не поучала никого из ближних, как именно надо правильно верить и что надо делать, чтобы спасти собственную душу. Словом, верила так же, как и жила: скромно, безизлишнего пафоса, не привлекая к себе внимания и ни от кого не ожидая каких-то особых преференций и наград за свою веру. Что ж, как сказано в одной Вечной Книге, «по вере вашей да будет вам» (Мф. 9:29).
Заканчиваю свое повествование еще одной цитатой из Сэй-Сёнагон. 266 дан под названием «То, что радует».
«Кончаешь первый том еще не читанного романа. Сил нет, как хочется достать продолжение, и вдруг увидишь следующий том».
Когда-то много-много лет тому назад и я испытала подобную радость, когда впервые взяла в руки перевод Веры Николаевны Марковой «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон. Помнится, как читала взахлеб и не могла остановиться до тех пор, пока не перевернула последнюю страницу книги. Но и сегодня готова воскликнуть с тем же прежним чувством внутреннего ликования. Какое же это счастье, что в нашей культуре есть такие личности, как Вера Николаевна Маркова, стараниями которой Сэй-Сёнагон заговорила на полноценном русском языке. Вечная память этой скромной труженице перевода и огромное ей спасибо.
