Академия семи ветров. Спасти дракона | страница 14
— Адептка Давир, прекратите меня смешить. Во-первых, мне неудобно сейчас смеяться, а во-вторых, просто — никогда не смешите мужчину во время занятий любовью.
Поток полностью влился в тело дракона, и хоть все вокруг звенело от бушевавших только что сил, я очень ясно поняла — обряд завершился. С этим пониманием, пришло и другое, и запоздалое смущение, и острая неловкость.
— Ну… я тогда пойду? — растерянно пробормотала я и даже попробовала приподняться.
— Куда?! — ректор рыкнул так, что под потолком охнуло эхо и дрогнули огоньки светильников, а пальцы на моих бедрах сжались сильнее, удерживая на месте.
Ответить очевидное «обратно в общежитие» я не успела. Впрочем, есть подозрения, что вопрос был риторическим…
Дракон рывком сел, и я охнула и зажмурилась, ощутив движение внутри. И болезненным или неприятным оно не было, скорее даже наоборот, захотелось приподняться и опуститься снова, чтобы снова ощутить, как твердая горячая плоть раздвигает сладко сжавшиеся мышцы.
Я распахнула глаза и оказалась нос к носу с драконом. Глаза в глаза. Золотая радужка, переплавляющаяся в темно-янтарный цвет ближе к вытянутому, подрагивающему зрачку. И чем дольше я смотрела в эти глаза, тем четче видела в них собственное отражение. Сияющие глаза, губы-вишни, едва заметный румянец на смуглых щеках, растрепавшиеся волосы, рассыпавшиеся крупными кольцами по обнаженным плечам. Никогда еще это отражение не было таким… красивым. Ярким. Излучавшим ярость, отвагу… страсть. И мир на какое-то время замер, сузившись до моего отражения в драконьих глазах.
А потом ректор шевельнул бедрами, и я, застонав от жгучего желания получить больше, не таясь, подалась вперед навстречу поцелую. Это было так сладко, что кружилась голова. И я пьянела от вседозволенности, от того, как живо отозвалось на мой поцелуй могучее тело, от того, как оно приняло, подхватило мои неуверенные, неумелые движения, помогая, направляя, придерживая. Я терлась грудью о драконью грудь, как кошка, зарылась пальцами в копну бронзовых волос, и целовала, исступленно целовала жесткие мужские губы.
Мир перевернулся как-то незаметно. Только что я сидела верхом на драконе, а теперь уже лежу на спине, но не на камнях, а на какой-то мягкой воздушной подушке, как на перине, а ректор, нависнув надо мной огромной тенью движется теперь сам, глубоко, резко, полностью покидая мое лоно и снова врываясь в него. А я хрипло стонала пересохшим, нахватавшимся воздуха горлом.