Посередине гордо встали покромсанные лимоны, на левый фланг зашли вываленные в мисочку маслины, с краешку притулилась порубленная с плеча колбаса, взявшая себе в соседство шматы сыра, другой край занял хлеб и довершили батальную картину крабовые палочки. Главной в экспозиции встала, естественно, бутылка водки и даже с дозатором. Короче, по-богатому.
После третьей рюмки разговоры пошли оживленнее и непринужденней.
— Любовь — это всегда прекрасно! — издевался Круглый, в пятый раз открывая и закрывая окно, — стрелы Амура, ну, Амуры, как там у этих дебилок. Встречи под Луной, поцелуи там страстные.
— Слушай, придурок! — горячился Длинный, — Без тебя на самом деле тошно! Это же Удилаф, Димон! Дружище наш то есть!
— Любви там все возрасты покорны, ну и там ипостаси все.
— На самом деле зайдем по-другому, — тихонько сказал Витя, — А как она в постели, поборник любви? А?
— Сука! — пробурчал Миша, налил себе в стакан водки и выпил не чокаясь, без закуски и не поморщившись.
— Не такая уж и сука, — наивно округлив глаза, заметил Длинный.
— Ты — сука!
— Ах, вот как мы на самом деле заговорили. А чего ж ты мне, красная сволочь, наганом тычешь? Я, между прочим, за Россию кровь проливал!
— Ты чего? — опешил Миша.
— Да так, вырвалось. Короче, пипец какой-то на самом деле.
— Д-да! — протянул Круглый и потянулся к бутылке.
Выпили молча и задумались.
— Не, ну ты подумай чего на самом деле мне с ним, то есть с ней… Короче с ОНОм делать? Несчастной возлюбленной только мне и не хватало. Которая по идее — мужик!
— Слушай, Длиннючий! У меня родилась гениальная идея. Вот скажи: чего там ты не можешь простить, а?
— Предательства, — недоуменно с набитым ртом пробурчал Длинный, — А причем тут…
— Не, ну ты дебил! Допустим, там застал ты ее с другим. Это ж измена. Ети его мать, предательство.
Круглый сидел с довольной улыбающейся рожей.
— Подожди, то есть… — начало доходить до Длинного.
— Именно! — аж подскочил Миша.
— Выпьем за мозг, — поднялся Витя, — Самый важный орган человеческого организма. И минута молчания по тем, у кого он отсутствует.
Они склонили головы и замолчали. Круглый изобразил хронометр и полез чокаться.
— Не чокаясь! — гробовым голос возвестил Длинный.
Через пять минут, водрузив на голову строительную каску с нарисованной на ней звездой (удачно выменянную пару дней назад у строительниц на две бутылки водки) и вооружившись шпатселем с велосипедным замком и закрепленными на нем рюмками (приобретенная в сувенирном магазине тогда же, что и каска и в том же состоянии) Круглый излагал план действий:
