Дни ожидания были отмечены постепенным исчезновением медицинской техники — по мере того, как изломанное тело восстанавливалось; безликая квадратная комната, которая когда-то была переполнена аппаратурой системы жизнеобеспечения, стала еще более тихой. На протяжении долгого времени звуковой фон палаты составляли сигналы различных приборов и равномерное глухое дыхание через аппарат искусственной вентиляции легких — и сейчас, когда медицинского вмешательства требовалось все меньше и меньше, они замолкли один за другим. В конце концов в палате остались лишь один монитор и нейросканер, который тихо двигался вверх-вниз, следя за основными функциями организма своего подопечного.
Который по-прежнему не просыпался.
Иногда он подолгу лежал с открытыми глазами, безучастно уставившись в потолок и крайне медленно моргая. Эта картина оказывала на Мару тягостное и тревожное впечатление; прежде ей никогда не приходилось наблюдать за людьми, лежащими в коме. Смотреть в равнодушную безжизненную пустоту глаз было ужасно.
Правый глаз Люка оставался заплывшим и воспаленным, так что даже глубокий шрам, идущий от брови, был плохо заметен из-за опухоли. Халлин часто находился в комнате, суетясь и разговаривая с ним, пока проверял капельницу или проводил бесконечные ежечасные тесты — объясняя свои действия и предупреждая, что где-то может быть больно, словно Люк был в сознании и понимал его.
Но это было не так.
Мара знала, что ей следовало бы стоять на страже возле палаты, но она не могла заставить себя оставить его в одиночестве — смотрящего в пустоту. Она не могла заставить себя думать о том, что он может остаться в таком состоянии и дальше… но проходили дни, а ничего не менялось.
В ее голове постоянно звучали обвинения Мастера. Что она подвела их. Она подвела и его, и Скайуокера. И впервые в жизни она начала задумываться о том, какое из обвинений тревожило ее больше.
Проходили дни. Пять, шесть, неделя… и Халлин начал тревожиться, что, возможно, он не такой уж и молодец.
Он вежливо постучал в дверь и заглянул внутрь, обращаясь к Маре.
— Как он?
— Ну, он несколько раз мигнул мне синим, — иронично ответила она, указывая на световой индикатор монитора. — Но я думаю, он просто рисовался.
— Это хорошо. Синий это хорошо, — чуть улыбнувшись, сказал Халлин перед тем, как вновь уйти.
Они пришли к негласному соглашению — он и Джейд — Нейтан делал вид, что ничего не понял о ней и Скайуокере, она делала вид, словно не поняла, что он понял… И это срабатывало, очень даже неплохо.
