— Нет, генерал. Но даже на войне есть правила. Будет довольно трудно сохранить высокие моральные принципы, держа в руках оружие убийц.
— В случае, если вы не заметили, Ваше Высочество, ближайшая помощница Волка — императорская убийца, — возразил Мадин полным презрения голосом.
Каким бы хорошим воякой ни был генерал, он все же не был дипломатом, и Лея в который раз благословила своего отца за то, что тот вложил в нее необходимые навыки еще, когда она даже не понимала их ценность.
— И вы осуждаете это, генерал?
Мадин остановился, видя, что его загнали в угол, и подняв на мгновение взгляд к Мон Мотме.
В наступившей тишине инициативу взял адмирал Акбар:
— Я думаю, нам нужно прерваться, чтобы дать разведке время получить более полное представление о ситуации. Мы возобновим работу утром, детали будут присланы в ваши офисы. Всем спасибо.
Резкая окончательность, не подразумевающая больше никаких дебатов. Все начали собираться, прежде чем ситуация ухудшится еще больше, даже Лея. Она не хотела того, что произошло — это просто случилось. Но она не могла не заметить, как Мон — всегда превосходному дипломату — удалось заставить кого-то отстаивать ее точку зрения, не пачкая при этом своих рук. Лея вздохнула, встала и направилась к выходу командного центра, прижимая датапад к груди. Как только она оказалась в приемной, на глаза ей попался Хан; его волосы были по-прежнему еще взлохмачены ото сна.
— Эй, ты выглядишь словно тебе кто-то отдавил ногу и ты жаждешь отмщения, — пытаясь угнаться за Леей, пробормотал он.
— Ничуть, — коротко ответила она, смотря на Мадина, который выходил из комнаты, полностью поглощенный беседой с Мон.
— Да ладно, — ответил Хан, явно не убежденный. Через несколько молчаливых шагов он попробовал еще раз:
— Так что происходит?
Голова Леи все еще шла кругом, пытаясь справиться со слишком большим объемом информации. Но она повернулась к Хану, зная, что это будет ударом для него:
— Палпатин назвал Люка Прямым Наследником Империи.
Ноги Хана запнулись, и он остановился, уставившись на Лею, чувствовавшую себя странно виноватой — будто это она, а не Люк, подвела Хана.
— Это… не… — все, что он смог произнести, и, смотря на его раненое и изумленное лицо, Лея пожалела, что сказала ему это так прямо.
— Мне жаль, Хан, — произнесла она, но он отвел взгляд, провожая глазами уходящих лидеров Альянса.
— Так, о чем вы говорили в центре? — спросил он низким подозрительным голосом.
— Они… мы, — исправилась Лея, — пытались определить курс действий.
