— Ты про тогдашнее молчи, — сказал Евдоким. — Может, и не он стрелял. Свидетелей нету.
Он отошел от окна, достал с печки берданку, вставил в нее патрон и положил у стенки с краю постели под одеяло. Проснулся и заплакал сын. Растрепанная Наталья взяла его на руки, стала качать. Евдоким отошел от кровати, выглянул в окно. Рядом с Гошкой появился еще один человек. Отбиваясь от наседавшей собаки, они направились к дому.
— Накинь на себя что-нибудь, — бросил жене Евдоким. — Гостей встречать надо, а то подумают, что боюсь.
Он вышел на крыльцо. Собака, почувствовав подмогу, еще яростнее набросилась на незнакомцев. Евдоким прикрикнул на нее и она, рыча и скаля зубы, остановилась у крыльца.
— Ну и кобеля же ты завел, — сказал Гошка вместо приветствия. — Подержал бы хоть, а то в дом не пустит.
Канунников спустился с крыльца, взял собаку за загривок и после паузы произнес:
— Проходите.
Гошка, а вслед за ним и его приятель прошмыгнули в открытую дверь. Гнедых сразу же увидел Наталью. Он остановился у порога и окинул ее долгим внимательным взглядом. Она сильно изменилась, став еще красивее, и это удивило его. Потом тихим, немного дрогнувшим голосом произнес:
— Здравствуй, Наташа. Дите уже у вас. Сын, дочь?
— Сын, — сказала она и отодвинулась от кровати, к которой подошел Гошка.
— Мы с Евдокимом в Усть-Чалыше встречались. Узнал, что вы тут живете, решил заехать. Вторые сутки гребем с Федором без отдыха.
Наталья посмотрела на Гошкиного приятеля. Он был старше Гнедых, под глазами у него резко обозначились мешки, лоб пересекли глубокие морщины. На заросших давно не бритых щеках пробилась седина, глаза от бессонницы покраснели.
— Отдохнуть пустите? — спросил Гошка, переводя взгляд с Натальи на Евдокима.
— Чего спрашивать-то, когда уже в доме? — ответила Наталья.
Евдоким внимательно наблюдал за непрошеными гостями. Тон разговора, манера поведения не выдавали в них никаких дурных замыслов. Так, во всяком случае, казалось на первый взгляд. На чалышский берег их занес случайный ветер или, скорее всего, темные дела. Не ради же прогулки они пластались на веслах всю ночь. Но о своих делах они ему все равно не расскажут. Евдоким сходил за дровами и растопил печь. Федор постоял около нее, погрел над плитой руки, затем подмигнул Гошке. Тот попросил Канунникова проводить его до лодки.
— Сходи сам, кобеля я подержу, — сказал Евдоким, которому не хотелось оставлять Наталью один на один с незнакомцем.
Гошка сходил на берег и принес бутылку водки. Пить с Гнедых не входило в намерения Евдокима, но по закону гостеприимства пришлось ставить закуску. Он положил на стол малосольных ельцов и вяленого язя. Наталья вылила из чугунка в чашку вчерашний разогретый суп. Гости жадно глядели на еду. Гошка даже сглотнул слюну. Федор взял у него из рук бутылку, разлил водку по кружкам.
